Синтия

В этот момент раздался хлопок — зловещий, странный хлопок. Если вы никогда не слышали звук выстрела из пистолета с глушителем, вы не сможете точно представить себе этот звук. Джо Эрп, таращившийся на меня в удивлении, вдруг потерял интерес ко всему вокруг и рухнул на пол. Фредди Апсон обернулся и выхватил свой пистолет, но второй выстрел-хлопок его опередил. Это выглядело, как на сцене. Только что передо мной стояли два живых техасца, а теперь на полу валялись два мёртвых техасца.

Они лежали рядышком в Рембрандтовском зале музея «Метрополитен» — Джо Эрп с дыркой в белой рубашке, обошедшейся ему в 42 доллара 50 центов, и Фредди Апсон с дыркой во лбу, а рубашка его была целой и невредимой. Я же застыл, толком не понимая, жив я или мёртв и опасаясь совершить то лишнее движение, которое окажется роковым. Так я и стоял — как мне показалось очень долго, пока голос не произнёс:

— Ну ладно, Харви, можешь повернуться, только медленно. Ведь лучше стоять, чем спать мёртвым сном на полу рядом с этими подонками. Верно я говорю, Харви?

— Верно, но я не вооружён…

— Я знаю, Харви, но всё равно поворачивайся не торопясь.

Я мысленно представил, что у меня на голове стоит бокал с пивом, и повернулся так, чтобы ни одна капля из этого воображаемого бокала не пролилась на пол. Обернувшись, я увидел человека лет тридцати со смуглым, приятным, хоть и жестковатым лицом. Он был одет в серый фланелевый костюм от братьев Брукс. В руке у него был пистолет марки «люгер», снабжённый новёхоньким пятидюймовым глушителем.

— Молодец, Харви, правильно. Продолжай в том же духе.

— Я, собственно, не имею в виду ничего такого, — заговорил я, — но вы знаете, как меня зовут, а я…

— Харви, они подслушивали номера в отеле и мы тоже.

— Они?

— Эти техасские подонки, Харви. Тебе понятно или картинку нарисовать?

— Значит, Синтия была права. Он и правда граф.

— Был графом, Харви. Граф Гамбион де Фонти, бедняга.

— А вы, стало быть, Валенто Корсика?

— Молодец, Харви. Ребята говорили, что ты глуп.

Это не так. Может, ты и соображаешь немного медленно, но ты не глуп.

— Но ваш акцент, манера говорить…

— Харви, мир меняется. Я проучился четыре года в нью-йоркском университете — изучал менеджерское дело. Потом год в аспирантуре. В Гарварде. Теперь у нас не тот рэкет, что прежде. Раньше мы стреляли, теперь стали менеджерами, бизнесменами. Теперь нам не надо применять силу — разве что совсем изредка.

— Как, например, сейчас?

— А что ты прикажешь делать? Этот болван из Техаса решил нас потеснить. Вот и пришлось его немного поморочить, пустить по ложному следу. Бедняга Гамбион. Кто мог подумать, что они его пристрелят? Жаль, очень жаль, но мы этого не хотели. Толстяку нравится покупать отели, и мы решили завязать ему на шее маленький финансовый узелок, который он не смог бы развязать. Но теперь дело принимает иной оборот. У нас на руках такая карта, как ты, Харви.

— Не понимаю ваших планов, — твёрдо отозвался я.

— Харви, ты не представляешь себе, как тщательно мы всё обдумываем. Всё до деталей. Мы даже подтолкнули толстяка купить «Рицхэмптон». Мы устроили ему займ, мы впутали в это Э. К. Брендона. Мы даже думали оставить всё, как есть, и прижать Брендона, когда у него на руках окажется эта картина. В этом плане были свои сильные стороны, но у нас есть неплохие записи разговоров Толстяка с Брендоном о Рембрандте. У нас есть его дочь.

— Чёрта с два! Пока мы тут стоим и ждём, когда прибежит охрана, толстяк, наверное, уже собирается прикончить и её, и Люсиль Демпси.

— Не беспокойся насчёт охраны, Харви. И насчёт толстяка тоже. Мы взяли и толстяка, и девиц, и двух его телохранителей. Тебе надо беспокоиться о другом, и я не хотел бы быть на твоём месте.

— О чём же мне беспокоиться?

— О многом, Харви.

— О чём же, например?

— Хотя бы о том, что ты видел, как я убил этих вот ковбоев.

— Господи, но вы же спасли мне жизнь, мистер Корсика!

— Это ты собираешься сказать на суде?

— Из меня свидетеля не сделают. Я буду нем, как рыба.

— Не говори ерунду, — сказал Корсика. — Не будь ослом.

— А почему бы мне не побыть ослом? — возразил я. — Какая собственно разница? Тогда ковбои толкали меня к пропасти. Теперь вот вы.

— Не надо нас сравнивать, Харви.

— И в конце концов вы стреляли при самозащите.

— Харви, — терпеливым голосом произнёс он. — Ты знаешь, кто я такой, или нет?

— Знаю.

— Ну вот и отлично, — отозвался он, вынул из кармана платок и аккуратно протёр свой «люгер». Затем взяв его за ствол, протянул мне. Я тут же взял пистолет, нацелил на него и сказал:

— Не двигайтесь!

— Харви!

— Прошу прощения, — отозвался я, — но раз вы мне дали пистолет…

— Неужели я дал бы тебе заряженный пистолет?

Я наставил «люгер» на дверь и спустил курок. Он только щёлкнул.

— Вот это да! — восхищённо сказал я. — Вы, значит, вышли против них с двумя патронами?

— Нет, Харви, — с этими словами он вынул из кармана небольшой «смит-вессон» и наставил на меня. — У меня есть кое-что про запас.

Я вынул из кармана свой платок, вытер «люгер» и с грохотом швырнул его на пол. Этот грохот разбудил бы и покойника, но никто и не подумал нарушить наше уединение.