Сёгуны Токугава. Династия в лицах

Ко времени правления восьмого сёгуна страна уже почти полтора столетия жила мирной жизнью. За это время накопилось множество новых законов и правил для всех сословий. Крупнейший японский реформатор XVIII века, каковым считают Ёсимунэ, не мог пройти мимо столь важного аспекта общественной жизни. Законов и распоряжений было издано великое множество, а вот с их систематизацией дело обстояло не очень. Восьмой сёгун решительно взялся за дело и ликвидировал и этот пробел. Начал он с собственного правления. В 1742 году правительству было приказано свести воедино все его личные законодательные инициативы и по мере необходимости дополнить их новыми законами, соответствующими духу времени. Всего таких актов набралось сто три, поэтому этот сводный документ иногда называют Кодексом ста статей (осадамэгаки хяккадзё). Из судебных новшеств восьмого сёгуна следует выделить отмену самых жестоких пыток и наказаний (вырывание ноздрей, отрубание пальцев, опускание в кипящее масло и т. п.), усиление мер по профилактике преступлений и установление годичного срока давности для уголовных наказаний: если преступника не могли разыскать в течение года и за это время он больше не нарушал закон, то освобождался от ответственности. При Ёсимунэ были впервые введены сроки для отбытия второго по тяжести наказания, ссылки на удалённые острова. До 1742 года она была пожизненной, теперь же преступникам стали назначать срок, и у них появилась возможность вернуться домой после его отбытия. Отменив самые суровые наказания, восьмой сёгун в то же время усилил борьбу с нелегальной проституцией и азартными играми, приравняв их к тяжёлым преступлениям – за участие в играх и их организацию стали наказывать ссылкой на острова, чего раньше не было. Но тех, кто вконец проигрался, могли простить, если они сообщали властям о действующих игорных заведениях. Также были ужесточены наказания за двойные самоубийства влюблённых (синдзю), очень популярные в то время. В случае если попытка оказывалась неудачной и влюблённые оставались живы (что бывало довольно часто), их на три дня выставляли к позорному столбу, а затем казнили. Кроме своих собственных законов Ёсимунэ распорядился свести воедино все письменные распоряжения, изданные сёгунами Токугава за последние сто двадцать восемь лет, начиная с 1615 года. К тому времени их набралось более трёх с половиной тысяч.

Фейерверк

Составленный таким образом свод законов был разослан руководителям магистратов и других учреждений бакуфу на места с распоряжением изучить и руководствоваться при принятии решений. Тексты надлежало бережно хранить и передавать преемникам вместе с должностью. Вслед за Конфуцием Ёсимунэ считал, что подданным необязательно знать содержание законов, достаточно выполнять все распоряжения власти, поэтому чиновникам было приказано хранить тексты уложений под замком.

Битьё палками

Борьба за общественный порядок и нравственность привела к тому, что при Ёсимунэ Эдо жил по законам военного времени: с наступлением темноты входные ворота городских кварталов и усадеб запирались, по улицам могли ходить лишь ночные сторожа и пожарные патрули. Будучи сторонником экономии средств и рационального ведения хозяйства, восьмой сёгун резко сократил число театральных и уличных представлений, пышных выездов и увеселительных мероприятий в замке, его примеру последовали провинциальные даймё. Городская жизнь стала по-военному строгой, серьёзной и упорядоченной.

Вместе со всеми в этой атмосфере рос и воспитывался Токугава Мунэхару (1696–1764), младший брат князя Овари Токугава Цугутомо, бывшего соперника Ёсимунэ в борьбе за сёгунский пост. В ноябре 1730 года тридцативосьмилетний Цугутомо заболел и умер, семью возглавил Мунэхару, как вскоре выяснилось – полный антипод аскетичного восьмого сёгуна. При новом хозяине в столичной усадьбе князя Овари началась новая жизнь: вопреки запретам бакуфу её ворота оставались открытыми всю ночь, в ней часто устраивались поэтические конкурсы, музыкальные и театральные представления, выставки и другие увеселительные мероприятия, пользовавшиеся у горожан большой популярностью. В апреле следующего года Мунэхару посетил родовой замок в провинции Овари, где местные жители, уже наслышанные о новом хозяине, устроили ему торжественную встречу. Презрев положенный ему по рангу ритуал, князь Овари въехал в Нагоя не в позолоченном паланкине, а верхом в походной одежде.