Сёгуны Токугава. Династия в лицах

Выбор преемника дался Ёсимунэ нелегко. Его старший сын часто болел, страдал сильным дефектом речи, злоупотреблял алкоголем и совершенно не интересовался делами правительства. Второй сын, двадцатидевятилетний Мунэтакэ (1716–1771), был здоров и амбициозен и не без оснований рассчитывал, что может обойти старшего брата и занять место отца. Его кандидатуру поддерживали многие в бакуфу, в том числе влиятельный советник Мацудайра Норисато (1686–1746). Ёсимунэ долго раздумывал, как поступить, но в конце концов решил не нарушать основополагающий принцип старшинства и остановился на Иэнобу. В помощники своему трудному сыну он назначил самых надёжных советников, а Мацудайра Норисато, который продолжал поддерживать среднего Мунэтакэ, отправил в отставку. Следующие два года показали, что второй сын не смирился с решением отца и по-прежнему ведёт политику дискредитации старшего брата, рассчитывая рано или поздно занять его место. Ёсимунэ расширил ему земельные владения и отправил на три года под домашний арест.

В ноябре 1746 года у шестидесятидвухлетнего Ёсимунэ случился инсульт: у него нарушилась речь и отказала правая половина тела. Отставного сёгуна лечили лучшие врачи, но болезнь отступала очень медленно. В июне 1748 года, когда Иэсигэ принимал в замке Эдо корейское посольство, Ёсимунэ едва мог ходить и с трудом произносил слова, поэтому в церемонии не участвовал. Для него построили пологую лестницу с поручнями, по которой он с трудом поднялся, чтобы издалека посмотреть на посольскую процессию. Следующие два года он понемногу восстанавливался и в марте 1751 года даже смог выехать на любимую охоту, но в конце мая произошёл повторный приступ, и 20 июня восьмой сёгун Токугава скончался на шестьдесят восьмом году жизни.

Личные качества

В японской истории Ёсимунэ остался как крупнейший реформатор XVIII века и один из самых заметных сёгунов династии Токугава. Ещё при жизни его сравнивали с основателем династии Иэясу и находили немало общих черт. Оба жили активной общественной жизнью и примерно одинаково понимали своё предназначение. Обоих отличали созидательный ум, интерес к масштабным, практически значимым делам, нацеленность на конечный результат. Оба сдержанно относились к личным удовольствиям, были умеренны в желаниях и вели скромный для своего положения образ жизни. Современники отмечали равнодушие Ёсимунэ к предметам роскоши: на публичные церемонии он одевался по правилам, в дорогие шёлковые одежды, но в быту предпочитал простые хлопковые ткани, больше заботясь об удобстве, чем о соответствии своему высокому статусу.

Так же как Иэясу, восьмой сёгун больше всего на свете любил охоту и ещё в Вакаяма часто выезжал на неё, нарушая при этом указы Цунаёси о защите животных. Сразу после вступления в должность он отменил его запрет и разрешил охотиться – сначала в окрестностях Эдо, а затем и в других провинциях. Было восстановлено и разведение охотничьих соколов, также запрещённое пятым сёгуном. Ещё он очень любил лошадей и интересовался вопросами коневодства. Узнав, что в Нагасаки живёт голландский ветеринар и специалист по верховой езде, отправил туда своего представителя с заданием пройти курс обучения, а затем пригласил голландца в Эдо. Польщённый вниманием правителя, ветеринар подарил ему породистого персидского скакуна и переведённое на японский язык пособие по коневодству. После этого в провинции Симоса появилась правительственная коневодческая ферма.

Удельный князь на охоте (гравюра)

От голландцев Ёсимунэ узнал, что в Индии обитают слоны – огромные и сильные животные, по словам европейцев, в несколько раз больше любого буйвола или лошади, с длинным и чувствительным носом, который намного длиннее хвоста. Представить себе столь диковинное животное было совершенно невозможно; Ёсимунэ очень заинтересовался и попросил привезти ему пару слонов на разведение. В 1728 году китайские торговцы привезли в Нагасаки двух животных, но по дороге в Эдо самка умерла. Слон произвёл в городе настоящий фурор и стал объектом всеобщего внимания. Ёсимунэ велел построить для него отдельное помещение и показывать всем желающим для расширения кругозора. Любознательный восьмой сёгун содержал при замке небольшой зоопарк, где обитали диковинные для Японии индюки, павлины, страусы, циветты и некоторые другие животные.

К классическим искусствам – театру, живописи, стихам, музыке – он не проявлял особого интереса, но для смены настроения иногда слушал старинную японскую музыку или рассматривал гравюры. С той же целью он брал уроки у штатного замкового художника и даже нарисовал несколько незамысловатых картин. Гораздо больше его интересовала китайская классическая литература и конфуцианские по духу работы японских учёных Муро Кюсо, Каибара Экикэн, Кумадзава Бандзан. Эти книги он с удовольствием читал и рекомендовал своим приближённым.