Съём без правил

— Ты слишком резвая для своего возраста и наглая для своего материального положения. Твое место в университете в моих руках, а ты кусаешь эти руки.

— Отвези меня домой, меня тошнит от этого места, — садится она в машину.

Ее красивые ножки шикарно смотрятся на моем переднем сидении. Не могу не залипать на них. Если она думает, что задела меня своими словами, то это вряд ли.

— Итак, если ты хочешь продолжать учиться в университете, ты должна изображать мою пару. Позже, я поддамся страсти и брошу тебя ради Людочки.

Марина закатывает глаза и качает головой, осуждая.

— Может дальше сам? Скажешь, что мы расстались, она тебя пожалеет.

— Нет, я хочу с тобой,— улыбаюсь, глядя на ее ноги, потом на дорогу. — В гости не пригласишь? — спрашиваю, притормаживая возле ее дома.

Виляя красивой попкой, слегка пошатываясь на неустойчивых каблуках, Марина плывет к подъезду. Услышав последнюю фразу, она оборачивается и показывает мне средний палец, совсем как я сделал когда-то. Послали тебя, Озерский, прямо туда. Презрительно смеюсь. Официанточка попалась с характером.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

Домой я не еду. Сегодня осталось еще одно очень важное дело. Достаю связку ключей и аккуратно вставляю один из них в замочную скважину старого дверного замка. Мысленно делаю для себя пометку сменить его, а лучше купить новую металлическую дверь. Эту можно выбить одним сильным ударом ноги.

Прежде чем подняться на третий этаж обычной хрущёвки, заехал в супермаркет и тщательно прошелся по списку продуктов. В прошлый раз она жаловалась на отсутствие муки и гречки. Купил побольше, чтобы хватило на долгий период времени.

Когда дверь наконец поддается и открывается, вхожу внутрь и опускаю пакеты с продуктами на пол. В квартире царит темнота, из зала доносится звук работающего телевизора.

— Бабуля! — зову я.

 А в ответ тишина. Аккуратно разуваюсь, ставлю обувь на полку, поправляю коврик у входа и, подобрав пакеты, направляюсь на кухню.

Пока двигаюсь по коридору, замечаю на полу в зале ноги в знакомых тапочках. Громко выругавшись, прибавляю ходу, почти зашвырнув покупки на стол. Хорошо, что самообладания хватает удержать пакеты в руках, внутри лежат банки и куриные яйца.

Бабушка снова упала. Подняться не смогла, так и лежит, сжав пульт от телевизора в своей такой родной, но высушенной старостью руке.

«Хоть бы ничего не сломала», — повторяю я про себя, вздыхая и поднимая дорогого человека, аккуратно укладывая на диван.

— Забавное дело, Костик, — улыбается она, несмотря на произошедшее. — Лежу здесь уже битый час, ноги вроде бы есть, но они не слушаются. Чужие какие-то и ватные. И вот лежу я и думаю. Соседка-дура старая глухая как пень, она даже телефона не слышит, который лежит у нее на подушке.

— Болит где-нибудь? — поправляю седые локоны.

С каждым годом ее кожа ссыхается все больше, морщины множатся на дорогом лице. Кажется, что кто-то незримый высасывает жизнь из когда-то очень красивой женщины.

— Нет, внучок. Так вот соседку не докричаться. Ты приходишь всегда в разные дни. А Верочка, ну та, что из социальной службы, она ведь только по четвергам. Вот лежу я размышляю, неужто мне до четверга здесь загорать, — смеется она, кашляя.

— Тебе нужна круглосуточная сиделка, бабуль, — начинаю я свой «любимый» разговор.

— Костик, я не инвалид, просто неудачно потянулась за пультом.

— Второй раз на этой неделе.

Я протираю вспотевший от расстройства лоб и иду в спальню, чтобы переодеться. Надев спортивный костюм, возвращаюсь на кухню.

— Мать не появлялась? — задаю бабушке вопрос, на который и так знаю ответ.

— Неет, Костик, — кричит хрипловатым голосом бабушка из соседней комнаты.

Слышит она плохо, поэтому говорит неестественно громко.

— У нее новый кавалер.

— Надолго ли, — цинично усмехаюсь, ставлю молоко в холодильник, а старое, прокисшее, выливаю в унитаз.

— Он — фитнес тренер, — кряхтит родственница.— Твоя мать всегда шла в ногу со временем. Ко мне заглядывает редко, потому что ей не нравится видеть старость и беспомощность.

— Моя мать — бессовестная дрянь, бросившая свою мать на произвол судьбы. Поэтому она редко заглядывает.

— Не говори так Костик. Просто у нее своя жизнь. Знаешь, как тяжело выглядеть на тридцать лет, когда тебе давно исполнился полтинник? Это колоссальный труд. Соседские внуки рассказали мне, что у нее есть свой клок или волк.

— Блог, бабуля, блог, — выглядываю я из кухни, — она там рассказывает, как сохранить молодость и красоту. У нее миллион подписчиков. Она говорит, что они ее настоящая семья. Поэтому на свою семью времени не остается.

Покончив с продуктами, я присаживаюсь на край дивана.

— Тебе с уборкой помочь или мыться поползем? — улыбаюсь я, заглядывая в помутнившие от старости, но такие родные глаза.

— Нет, Костик, мыться я буду с Верочкой. Я же все-таки дама, — смеется и снова кашляет.

— Лааадно, — встаю, закатывая рукава, захожу в ванную комнату и, нагнувшись, достаю таз и тряпку.