Сионизм в век диктаторов

Двоюродный брат Джоэла Бранда Андре Бисс, работавший вместе с Кастером в Будапеште и поддерживавший его политику, тем не менее частично подтвердил заявление Эйхмана, когда в своей книге «Миллион евреев, которых следовало спасти» описал тех, кто находился в знаменитом поезде, прибывшем 6 декабря 1944 г. в Швейцарию:

«Затем шла наиболее многочисленная группа, гордость Кастнера — сионистская молодежь. Она состояла из членов различных организаций сельскохозяйственных пионеров из крайне правых «ревизионистов», уже располагавших иммиграционными сертификатами, и некоторого числа сирот… И, наконец, там были люди, бывшие в состоянии оплатить свой проезд наличными деньгами, ибо нам нужно было собрать потребованную немцами сумму. Но из всех 1684 пассажиров поезда таких людей было самое большее 300…

Мать Кастера, его братья, сестры и другие члены его семьи из Клаузенбурга (Клужа) также были здесь… Члены семей тех, кто добивался формирования этого конвоя, составляли в лучшем случае группу из 40–50 человек… В поднявшейся сумятице около 380 человек ухитрились взобраться на наш поезд, который вышел из Будапешта не с 1300 пассажирами, как мы рассчитывали, а более чем с 1700»²⁰.

Израильская лейбористская партия получила больше, чем ожидала, когда поднялась на защиту Кастнера. Грюнвальда защищал блестящий юрист Шмуль Тамир, бывший иргуновец, специализировавшийся на перекрестных допросах. Позднее, в 1961 г., Бен Хехт написал свою книгу «Вероломство», где с замечательным искусством изложил все перипетии кастнеровского скандала и посвятил много страниц мастерскому разгрому Тамиром всех аргументов защиты Кастнера.

Тамир. Как вы объясняете тот факт, что из Клужа (родного города Кастнера) было отобрано для спасения больше людей, чем из любого другого венгерского города?

Кастнер. Я был тут ни при чем.

Тамир. Я утверждаю, что вы специально просили у Эйхмана поблажек для вашей родни в Клуже.

Кастер. Да, я специально просил его о них.

Кастнер. Все местные комитеты по спасению подпадали под мою юрисдикцию.

Тамир. Комитеты! Вы употребляете это слово во множественном числе.

Кастнер. Да — всюду, где они существовали.

Тамир. Где еще, кроме Клужа, имелись такие комитеты?

Кастнер. Я думаю, что комитет в Клуже был единственным в Венгрии.

Тамир. Вы ведь могли бы, д-р Кастнер, обзвонить другие города, так же, как вы позвонили в Клуж?

Кастнер. Да, это верно.

Тамир. Так почему же вы не связались по телефону с евреями во всех этих городах, чтобы предупредить их?

Кастнер. Я не сделал этого потому, что мне не хватило времени²¹.

В Клуже проживало более 20 тыс. евреев, а в этом поезде имелось лишь ограниченное число мест. Судья Беньямин

Халеви начал нажимать на Кастнера, и тот выболтал те критерии, какими он руководствовался при отборе тех, кого намеревался спасти:

Кастнер.…свидетели из Клужа, дававшие здесь показания, — они, как мне думается, не представляют подлинного клужского еврейства. Ведь не случайное же совпадение, что среди них не было ни одной влиятельной фигуры²².

Леви Блум, также житель Клужа, присутствовал в 1948 г. на обеде, данном пассажирами поезда в честь Кастнера; он испортил весь праздник, когда внезапно вскочил на ноги и назвал почетного гостя коллаборационистом и призвал подать на него за это в суд:

Блум. …Я спросил его: «Почему вы разослали почтовые открытки от евреев, которые якобы находились в Кеньермезе?» Кто-то выкрикнул: «Это сделал Кохани, один из кастнеровских людей». Кохани также был в зале. Он вскочил и закричал: «Да, я получил эти открытки». Я спросил его: «А от кого они были?»

Он отвечал: «Не ваше дело. Я не обязан докладывать вам о своих поступках».

Судья Халеви. Все это произошло публично?