Сионская любовь

– Я вижу следы слез. Каешься? Я приютил и обогрел тебя, и ты жил бы у меня, как за каменной стеной. Ты изменил мне. Но верность через силу не лучше измены. Не для долгих поучений я пришел – предоставлю это пророкам. Задам вопрос, и за былую искреннюю доброту мою искренним ответом отплати. Итак, верно ли, что вы с Тамар поклялись навек единственными друг для друга быть?

– Верно, мой господин. В годовщину спасения Тамар мы обменялись клятвами, и в знак нерушимости их твоя дочь дала мне кольцо, что ты давеча снял с моей руки.

– Мне по душе прямота. Теперь позволь узнать, что станешь делать, ежели отец возлюбленной твоей не даст соединиться вам, двум голубкам?

– Вечное одиночество станет моим уделом, но клятву не преступлю!

– Хоть судьба к тебе враждебна, но ответ даешь достойный. Не достойно, что об отце Тамар ты не подумал.

– И хищный зверь, карауля в засаде твою дочь, об отце ее не думал…

– Ты спас душу, а взамен хочешь и душу, и честь. Но ее честь – моя честь! А мою честь девчонка никому не вправе отдать! Вы, молодые, думали лишь о себе!

Теперь хорошенько слушай меня. Коли не хочешь иметь во мне врага, возьми сей кошелек с деньгами. Это – твоя награда. И это кольцо возьми на память о клятве твоей, о вине твоей и о том, что я прямоту твою оценил. Хананеля нет в живых, и потому нет проку в кольце, кроме памяти, как нет проку в любви твоей к Тамар. А сейчас, не дожидаясь рассвета, ступай себе подальше от наших мест и забудь мою дочь навсегда! Запомни: я остерег тебя, Амнон!

В гневе Иядидья вышел, оставив дары.

А Амнон взял кошелек с деньгами и кольцо, прихватил львиную шкуру, сел на коня и поскакал к Дораму.

Пура вернулся в верхнюю комнату. Видит, что хозяин исчез, и утром вновь поспешил к Зимри доложить о переменах.

– Я уж слышал от Иядидьи, что Амнон уйдет и не вернется, – сказал Зимри.

– А плата за труды? – воскликнул Пура.

– Обожди, Пура, авось найду тебе новое применение, тогда и расплачусь.

Азрикаму донесли, что Амнон покинул Сион, и в руках его – деньги и кольцо, дары Иядидьи, который уверен, что Хананель мертв, и что поэтому кольцо его не принесет Амнону пользы. Азрикам отправился за советом к Зимри.

– Что предпринять, покуда пастух не вернул старика в Сион? – спросил Азрикам.

– Поторопи Иядидью отдать за тебя дочь, а я с помощью Махи попробую охладить горячее сердце Тамар. Маха – союзница наша, она влюблена в Амнона и только и ждет, что госпожа ее отвергнет пастуха.

– Отличный план, – заключил разговор Азрикам.

Не теряя понапрасну времени, он отыскал Иядидью.

– Доколе Тамар будет избегать меня и противиться твоему клятвенному союзу с Иорамом, моим отцом? – спросил Азрикам.

– Никому не дано порушить наш с Иорамом уговор, и это так же верно, как то, что Тамар – моя дочь, а ты – Иорама сын! А сейчас ступай к девице и открой ей свою душу и ничего не бойся. Увидишь и услышишь другую Тамар.

– Неужто сердце девы обратит ненависть в любовь?

– Для дочери воля отца – закон! – решительно провозгласил Иядидья.

Последний шанс

Азрикам вошел в комнату к Тамар. Та пребывала в великой печали, и мысли в голове – одна тяжелей другой. Заметив Азрикама, она отвернулась и уставилась в окно.

– Маха, покинь нас, я буду говорить с Тамар, – бросил Азрикам.

– Маха, останься, душа тайн не желает, – сказала Тамар.

– Нынче говорят, что тайное становится явным, а очевидное – сомнительным, – глубокомысленно заметил Азрикам.

– О, Азрикам! День сегодняшний не чета прочим дням, коли ты заговорил языком мудрецов!

– Добавило мне мудрости твое сердце, что кривой тропой тебя ведет.

– Ошибаешься! Сердце мое на верном пути и летит прямо и быстро, и ни глупость, и ни алчность, и никакая темная страсть – ничто его не настигнет, как не догонит конь тонконогую лань.

– А тонконогой лани не угнаться за безумной девицей, что на беду отца и матери мчится вслед жалкой пустышке, обгоняющей ветер.

– Да, Маха, нынче пышно говорит Азрикам, без мала проповедник у ворот. Такие речи никого не осрамят! Вот только пророк громогласен и для сотен вещает, а наш Азрикам для одной пары ушей старается, да и то секретничать норовит. Но та, на которую метит, секретов не желает ни с кем!

– Ложь! Есть счастливец, к шепоту которого склоняется нежное ушко! Да я этих премудрых краснобаев хоть тысячу куплю и приведу, и ни один из них твоему не уступит!