Сирахама

— Не советую, Дайя-сан. — Смутно знакомый голос. — Первое — у меня ИХ два. Второе — пуля летает быстрее, чем метательный нож. Положи обе руки на стол. Ты, — Тычок в спину. — Тоже. Ниидзима-сан, ты ведь знаешь, куда отправились Сирахама-сама со своей спутницей?

— Конечно! — Широко и искренне улыбнулся Ниидзима… настроение стало медленно улучшаться. — Я знаю, куда они направились, Охаяси-сан! Позвольте поинтересоваться, почему вы сразу не направились за ними?

— Ты же все знаешь, Ниидзима-сан… Догадайся сам! Надеюсь, по той же причине у вас достанет ума оставаться здесь.

— Но вы же мне расскажете, чем все закончится? — С неподдельным интересом спросил Ниидзима.

— Подумаю… Над ценой вопроса… Тоже над ней… подумай…

Дверь тихо-тихо закрылась.

— Какие знакомые отрывистые интонации… — С лукавой улыбкой заметила Дайя. — Ниидзима-сан, что вы думаете о массажных кушеточках в этом помещении? Эта нервная встряска разбудила во мне нечто дремучее… первобытное…

— Они удобны, Дайя-сан. В том числе и для реализации некоторых базовых инстинктов. Кроме того, у меня есть ключ от этого помещения, дабы исключить дальнейшие неожиданные появления незваных гостей.

— Один к двум, что у нас — пятнадцать минут.

— Два к трем, что — десять.

— Принято. Проигравший оплачивает ужин в «Альтисте»… А пачка, действительно, была одна? У меня есть скромный запас… на черный день.

* * *

— Нижайше прошу простить, что прервала вас, Сирахама-сама. Я не ожидала, что на подступах к вашей обители наслаждений будет столь коварная и подлая засада!

Шинкуру шипел от боли на ковровой дорожке. Верхом на его спине на корточках сидела Мисаки в сером комбинезоне разнорабочего, сильно вывернув обе руки поверженного противника за спину и прижав их своими ступнями к его спине. И тот вообще ничего не мог поделать — любое несанкционированное движение или попытка сбросить с себя «легкую» дракошку отзывалось нестерпимой болью и грозило вывихом или переломом.

Один пистолет Мисаки смотрел точно в грудь Яйой, пригнувшейся, подобно большой кошке, к полу, а другой был направлен в противоположный конец коридора… на всякий случай, как я понимаю.

Вычурный снежно-белый нож непривычной формы, сделанный то ли из керамики, то ли выточенный из кости какого-то животного, был на пол лезвия вколочен в стену. Небольшая царапина на щеке Мисаки свидетельствовала о том, что один удар Шинкуру все-таки успел нанести.

— Кхм… Сирахама… Ну… дальше ты, наверно, сам, да? — Неуверенно предложила Яйой. — Охаяси-сан, отпустите его, пожалуйста. Он больше не будет нападать.

«Да, Малыш! Вот ЭТО — настоящее палево!»

«Старик… Старик, мы влипли, это я и сам понимаю! Но вот что нам теперь делать-то, а? Дальше ты, наверно, сам… да?»

«Как с красавицами кувыркаться — „долго ты еще раскачиваться будешь?“, а как расплата — так „дальше ты сам“»

* * *

— Яйой, что это было-то? — Спросил Шинкуру, когда они отъезжали от Клуба.

— Мисаки Охаяси… невеста Сирахамы Кенчи.

— Попал парень! — Искренне посочувствовал Шинкуру, растирая запястья. — Она ж его убьет! — Он помолчал и признался. — Я из «Сада Тишины» нападал, представляешь! Меня же в принципе заметить было нельзя!

— Во-первых… ты слышал слухи о том, что у Косаки Сигурэ появилась ученица? Не ученик, а именно ученица!

Шинкуру был впечатлен. Эти слухи он тоже слышал. Это ему, получается, еще и повезло, что его только скрутили!

— А что «во-вторых»?

— Во-вторых… Шинкуру, дружище… Никогда-никогда-никогда не гуляй на стороне, если у тебя есть гарем! Понял? Никогда-никогда-никогда!

— Хм… то есть, если у тебя ОДИН жених — то гулять на стороне тебе можно, да?

Нахальство Шинкуру объяснялось просто: Яйой была за рулем, а движение на шоссе даже сейчас, субботним вечером, было оживленным. А рычание… рычанием его не испугать.

* * *

— Я тебя у метро высажу!

— Это еще почему? — Возмутилась Мисаки, крепче прижимаясь сзади.

— Потому что без шлема и без всякой защиты! — Я включил «спасибы» и осторожно пристроился за какой-то «легковушкой».

— А вдруг наябедничаю?

— Не наябедничаешь, ящерка. Во-первых, Рен и Миу тебя поколотят за то, что не поделилась с ними, во-вторых, подставишь мастеров, которые тебе об этом рассказали… — Эмоции Мисаки едва заметно полыхнули. — Ага… значит, все-таки они рассказали. — Новая эмоциональная вспышка досады. — В-третьих, самое главное: знание девочками этого прискорбного факта может помешать моим планам… и твоим. Вернешься к Драконам и будешь снова учиться не бить в спину… И ждать хорошую партию. И пытаться убедить всех окружающих, что у нас с тобой ничего не было.

— М-да… У меня, кстати, такое ощущение, что я что-то на тебя раскопала ТАМ. А теперь это ощущение становится уверенностью!

Мисаки помолчала и зашла с другой стороны: