Скоро утро, а у Надима горит свет. Я слишком хорошо знаю эти окна. Странно не видеть в них мелькание силуэтов. Я бесшумно ступаю по лестнице, трогаю блестящую ручку двери. Надим... Белая кнопка поддается не сразу, но внутри наконец резко дребезжит. Тишина разлетается невидимыми осколками, но лишь пока не отпустишь звонок. Тогда осколки возвращаются и смыкаются в прозрачную розу. Или тюльпан. Кадмиево-красный. Как растекшаяся по полу кровь. Наверное, я больше не буду рисовать. Для чего нужны ненастоящие цветы, рыбки, домики, крошки? Ненастоящие люди? Лестничная площадка пахнет кошачьей мочой. Я снова и снова прислушиваюсь к сердитому электрическому жужжанию в квартире. Раз-два, раз-два-три. Ррррра-а-а-а-азззз... Тишина не уходит. Я делаю несколько шагов и звоню в другую дверь.
Если у нас будет сын, я назову его Сирази.
2007