Сирень

— Ты ничего не забыл? — она подсказывала, когда я слишком долго молчал. Я начал обливаться потом, прокручивая список в голове. Когда я сделал пробел и просто уставился на нее, она поджала губы, прежде чем поднять свой бокал. — Сегодня утром ты оставил сиденье унитаза поднятым, — не сводя с меня глаз, она сделала глоток лимонада и поставила стакан на стол. — Я провалилась в него.

Так вот из-за чего она так визжала.

Я был удивлен, что она тут же не набросилась на меня, но, с другой стороны, я не был удивлен. Я бы воспользовался любой возможностью в этот момент, но до сих пор она не была готова слушать. В другое время я бы рассмеялся или пошутил, но в данный момент я чувствовал себя немного мертвым внутри.

— Скажи, что ты прощаешь меня, — это прозвучало как требование, но мы оба знали, что это не так. В этот момент я умолял, и мне ни капельки не было стыдно.

Брэкстон снова перестала смотреть на меня, когда пожала плечами и небрежно ответила:

— Я работаю над этим.

Мой телефон, уведомляющий меня о сообщении, удержал меня от того, чтобы умолять ее работать побыстрее, черт возьми. Вздохнув, я проверил свой экран.

Хьюстон: Где вы?

Я написал ответное сообщение одной рукой, потому что другая была занята тем, что играла с кончиками волос Брэкстон.

Отъебись. Я почти все решил.

Мой телефон снова завибрировал, так как я поставил его на беззвучный режим. На этот раз это было сообщение от Рика, поскольку Хьюстон воспользовался нашим групповым чатом.

Рик: Лол. Я сомневаюсь в этом. Позволь нам прийти тебе на помощь.

Хьюстон: Пока ты не испоганил все для всех нас.

Наша жизнерадостная официантка вернулась, чтобы принять наши заказы, и пока Брэкстон объясняла ей, чего она хочет, я отправил Хьюстон и Рику смс с названием ресторана. Может быть, мне не помешала бы помощь, поскольку Брэкстон так крепко держалась за свои обиды, что понадобились бы жизненные силы, чтобы разорвать их на части.

Почувствовав, как Брэкстон подтолкнула меня локтем, я оторвал взгляд от телефона и увидел сияющую официантку, ожидающую моего заказа.

— Привет, милашка. Я возьму три порции портерхауса и порцию картошки фри. Хочу, чтобы два из этих стейков были среднепрожарены и один — слабо прожарен. Также несколько мини-крабовых котлет, шпинат со сливками и немного хлеба к столу. О, и кока-колу с водой, — я подмигнул нашей официантке, когда Брэкстон уставилась на меня, разинув рот.

— Ты реально собираешься все это съесть? — спросила она меня.

— Это не для меня.

Как только официантка удалилась с нашими заказами, в зал вошли Хьюстон и Джерико, что избавило меня от дальнейших объяснений. Она ничего не сказала, когда они скользнули в кабинку напротив нас.

— Надеюсь, вам повезло больше, чем мне, — сказал я, чтобы прервать неловкое молчание. Брэкстон скосила на меня взгляд, так что, думаю, я был не столь загадочным, как думал.

— Я проиграл десять тысяч, — объявил Хьюстон, когда я положил руку на бедро Брэкстон. Сегодня на ней была юбка.

— Как? Там же дешевые ставки.

— Он ставил не на лошадей, — ответил Рик с ухмылкой.

Моя рука перестала медленно подниматься вверх по ноге Брэкстон, когда я уловил его намек. Каждый раз, когда я забывал, почему ненавидел своих друзей, они напоминали мне об этом:

— Ночь еще не закончилась.

— Знаете, я могу уйти, и тогда вам троим не нужно будет говорить обо мне так, будто меня здесь нет… потому что меня не будет, — она убрала мою руку со своей ноги, и мне показалось, что я отступил на три шага от того полшага, который сделал вперед.

Такая великая помощь.

Принесли нашу еду, так что я заткнулся на хрен и ел, обдумывая свой следующий шаг. Я был честен. Я был искренен. Я не знал, что еще я мог сделать, чтобы достучаться до нее.

— Что означает твой медальон? — спросила она меня ни с того ни с сего в середине нашего ужина. Хьюстон и Рик перестали жевать, их взгляды метались между Брэкстон и мной.

Проглотив свою еду, я откинулся на спинку стула и посмотрел на нее. У меня пропал аппетит:

— Почему ты думаешь, что он что-то значит?

— Ты никогда его не снимаешь.

По ее тону я понял, что она не стала бы просто забивать на этот вопрос, если бы я решил не говорить ей полной и честной правды. Блядь.

— Вместо машины на мой шестнадцатый день рождения мой отец подарил мне его.

Сняв тяжелую цепочку со своей шеи, я впервые за шесть лет снял ее через свою голову. Прежде чем Брэкстон успела среагировать, я надел ей на шею медальон с изображением мужчины с головой льва, выковывающего меч. Остальная часть герба включала фамилию и «solum initium est» (прим. это лишь начало), выгравированные на платине. Не помню точной суммы, но он стоил где-то около ста пятидесяти тысяч.

— Как раз перед тем, как он вышвырнул меня и оставил ни с чем, он сказал мне заложить его, потому что это будет последний цент, который я когда-либо получу от него.

— Но ты этого не сделал.