Сирень в мае не цветёт

Я услышала хлопок и спокойно поднялась на второй этаж. Только сейчас, войдя в квартиру, я почуяла запах слегка подгоревших пирожков. Валентина Егоровна никогда не была поваром от бога, однако пилой она уродилась отменной. А может годы взяли своё. Сына ведь одна растила. Пробиваться самой нужно было. Так что, хоть я и чувствовала гнильцу, но в чём-то её даже уважала.

Не успела разуться в прихожей, как ко мне обратилась Елизавета Егоровна.

– Я ужин приготовила, квартиру убрала, Колькину одежду постирала, – она сняла с вешалки ветхую дублёнку, задев локтем мою голову, – Своей матери не имеешь, хоть с меня пример возьми. А то замуж выскочила, а мужа уважить так и не научилась.

– А вам не кажется, что вы вмешиваетесь не в своё дело? – вскипела я, – Я вас не просила о помощи. Сама справляюсь неплохо!

– А я вижу, как ты справляешься! Что за жена такая, которая в десятом часу ночи домой возвращается. Небось, уже хахаля нашла себе?

– По вам видно, какой супругой вы были, раз от вас мужик убёг! И хватит мне связи всякие приписывать! Вы в своё уме?

– Замолчали обе! – зарычал Коля. Меня он вряд ли мог напугать своим тоном. Я воспринимала такие стычки, как провокацию, а Коля не первый раз затыкал нам рты, после чего скандал рассасывался сам по себе, – Ма, спасибо за ужин. Иди домой.

Елизавета Егоровна удивлённо на него посмотрела, при этом нижняя губа, вместе с острым подбородком задрожали.

– Как ты можешь? На мать…

– Тебе и правда пора, ма, – смягчился мой муж, – Ночь на дворе. Хоть и подъезд соседний, всё равно будь осторожна.

Свекровь обречённо опустила плечи, понуро повесила голову, затем, кряхтя, обулась и скрылась за дверью, не забыв одарить меня победным взглядом. Она всегда была себе на уме, потому и сейчас я не поняла её. Коля также скрылся за дверью, но уже – кухни.

Да, уж. Счастье – оно такое, оказывается. Бытовое, проблематичное и суровое. И кто только придумал такую чушь, что в браке можно быть счастливым? А видеть каждый день обожание в глазах своего мужа? Последнюю неделю, он был хмурым, как туча. Переломные моменты в семьях случались конечно, но не так же быстро.

Я зашла в кухню и узрела своего мужа впервые за многие месяцы с бутылкой пива в руках. Он молча потягивал алкоголь и закусывал пирожками. Меня так и потянуло на возмущения, но эта атмосфера, будто что-то должно произойти, меня остановила. Напряжение, что витало в воздухе, чувствовалось кожей. Внешне спокойный, Коля меж тем выглядел грозной тучей. Я решила, что будет правильным, отвлечь его разговорами, но меня даже взглядом обделили, не то что словом. Я подошла к плите, налила себе горячего рисового супа в тарелку и зачерпнула пару раз ложкой.

– Как сегодня день прошёл? – попыталась завязать разговор, но Коля всё ещё молчал.

Не выдержав этой молчаливой пытки, я отложила тарелку и пошла в душ. Уже здесь дала волю слезам. Уставшей за день, мне так хотелось хоть одного ласкового слова. Просто, чтоб поинтересовались, не устала ли я? Вместо этого, он просто молчал и смотрел то на стол, то на стену, на окно – куда угодно, но только не на меня.

Пока мылась, тревожные мысли одолевали всё больше. В какой-то момент, я даже испугалась выходить. Что происходило со мной – непонятно. Внезапно заскребло под ложечкой, сводя в беспокойстве голодный желудок. Но сидеть вечно здесь, боясь необоснованной ссоры с мужем, не было смысла.

Завернувшись в полотенце и спрятав волосы под другое, я отворила дверь и вышла из душной ванной. Коля подпирал стенку рядом, сложив руки на груди. Он изучающе вглядывался в моё лицо. Что с ним сейчас происходило – я не понимала, но решила, что лучшим вариантом будет – вести себя, как ни в чём не бывало, игнорируя проклятое предчувствие беды.

– И всё-таки, чего так поздно?

Я непонимающе на него уставилась. Неужели он дуется только из-за этого? Вот дурачок…

– Коль, сегодня я работала одна. Лидка не вышла на работу и скорее всего её уволят. Не первый же раз уходит, не осведомив никого. Я еле успела обслужить клиентов. Там ещё компания подростков день рождения решили праздновать, еле вытурили их. Часы то уже не детские.

Рассказывая всё это, я развязала полотенце на голове и решила чуток их просушить.

– Ты беспокоился обо мне, – взглянула с нежностью на него. В душе просветлело от мысли, что он переживал обо мне, потому положила полотенце на тумбочку и подошла к мужу. От него непривычно несло пивом. Не любила этот запах. Однако преодолела себя и коснулась его колючей щеки.

– А у меня тридцатого выпуск, – похвасталась после минутного созерцания его лица, – и мне выдадут красный диплом, представляешь?

– Представляю. А он об этом знает?

– Кто? – не поняла я, о ком он говорит.

– Твой этот… ухажёр.

Его взгляд со спокойного сменился на злой.

– Коля, что за бред? Какой ухажёр? Я скоро коньки отброшу и загнусь от работы, а вы мне про кого-то несуществующего толкуете. Вы со своей мамашей совсем с ума сошли? Я и так теплю её выходки почти каждый день! – сделала два шага назад, понимая, что он выглядит слишком неадекватным, – Ты хоть знаешь, как я устаю?