Сирена в котелке

Сразу же, с места, представься всем служащим, санитаркам, сестрам, акушеркам, а прежде всего докторам. От одного к другому пан должен ходить, кланяться, красиво лапу с фасоном пожимать и представляться: «Я Крувка Алоизы. Владелец слепой кишки…»

— С какой целью?

— Сейчас все поймешь. Потом, когда пана уже повезут на операцию, не забудь взять с собой следующие бумаги: паспорт, профсоюзный билет и две фотографии с подписями, заверенными жилищным комитетом.

— Зачем это?

— И, как только пана положат на операционный стол и пан увидит, что хирурги на пана вострят ножи и хлороформ в нос наливают, пан должен крепко слушать, о чем они между собой говорят.

Если пан услышит, что пану надо помочь, потому что самостоятельно пан не разродится, это будет сигналом, что пан стал жертвой врачебной ошибки и что пана принимают за молодую дамочку из гинекологического отделения.

Тут же срывайся со стола и кричи:

— Извините, произошла маленькая ошибка! Я Крувка Алоизы!

И не давай себя кроить в несоответствующем месте, потому что из тебя могут сделать калеку на всю жизнь.

— Чего ты заливаешь, это невозможно.

— Чтоб я пропал, в Кракове был такой случай: доктора больных перепутали и совсем другие операции им сделали.

— Ну хорошо, но для чего надо иметь при себе бумаги?

— На случай, если тебе не поверят. Доктора по большей части упрямы, может статься, что ножовки, щипцы и другой хлам для родильных операций они уже приготовили и им может не захотеться из-за панских капризов все это менять, вот они твои возражения и не примут во внимание, поскольку ты бумагами не сумеешь ничего доказать. Если дело дойдет до суда, они объяснят, что немного переработались и устали, а ты можешь пока что лишиться какой-нибудь подробности апатомии человеческого тела.

— Ну, в самом деле?

— Если же пан поведет себя в больнице предусмотрительно, то с паном ничего плохого не случится, потому что эта червячная операция, как муха, и я за пана буду спокоен, даже если на следующий день после операции из больницы придет уведомление в следующих словах:

«Уважаемый пан Крувка Алоизы умер вчера, просим получить его под расписку».

Это будет свидетельствовать о том, что ты жив, что операция прошла благополучно и можно тебя навестить в ближайший четверг с виноградом и бульоном из курицы. Так как умер кто-то совсем другой и уведомление послано твоей семье по ошибке, потому что наши любимые больничные деятели очень симпатичные ребята, но невероятно рассеянные.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀ Кино в желатине ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

По случаю Дня Книжки и Просвещения мой товарищ, некий Орпишевский, поимел желание развиться культурно при помощи радио. И просил меня с этой целью, чтобы я отправился с ним в Музыкальный главк выбрать какой-нибудь стоящий ящик.

— Перевороши, Валерик, все что есть, — сказал он. — Выбирай до тех пор, пока не выберешь аппарат «на большой», чтобы было в нем шесть ламп и магический зеленый глаз и чтобы был он на коротких волнах, потому что, как тебе известно, квартирка у меня маленькая и длинные волны могут в ней не уместиться.

А я ему на это;

— Слушай, Хениусь, я тебе кое-что посоветую. Зачем тебе беспокоиться о волнах, забирай мою Геню.

— На кой черт мне твоя супруга, Валерик?

— Вместо радио, Хениусь. Магический глаз она имеет, правда, не зеленый, но с тебя хватит и такого, только раз на тебя посмотрит, и ты готов. Программа начинается ровно в шесть утра. Будешь иметь минуту утренней музыки, потом гимнастику — бегом за молоком, потом она прочитает тебе лекцию о борьбе с алкоголизмом, потом приведет хор соседок, и они тебе разделают массовую песню лучше любых Чеяндов. А вечером такой прогноз погоды услышишь, что чуть свет без калош и зонтика на улицу выскочишь.

Не покупай радио, Хениусь, не стоит. К тому же это изобретение уже немножко устарело. Лучше обзаведись телевизором.

Мне показалось, что мой приятель не очень представлял себе, что за штука телевидение. Я постарался ему растолковать, что это вещь тоже из радиоотрасли, только улучшенная: можно не только слышать, но и видеть на картинке, что в телестудии делается.

— Будет шевелиться? — спросил Орпишевсшш.

— Известно!

— Но каким способом? Там что, заводные куколки?

— Какие там куколки, живые картины, которые рассылают из телестудии.

— Каждому домой?

— Каждому, кто внес плату.

— Не верю, чтобы такое было возможно.

— А в радио, Хениусь, веришь?

— В радио верю, потому что голос и сквозь степы проходит. Когда некий Петелька из нашего дома со своей женой ссорится, так мы в третьем дворе слышим, но чтобы картинка, даже небольшая, сквозь стену иля сквозь окно проникла — это липа.

— Ах ты, темная масса, — накинулся я на него. — Пересылают не целые картинки, а только такие точки на волнах, и из этих точек в аппарате получаются человеческие лица и тому подобное.

— Тогда, наверное, веснушчатые должны лучше в этом телевидении получаться, потому что у них много точек на физиономиях.

— Вот тут ты прав.