Сиреневая госпожа поместья Лундун

— Моя деревня находится в двух днях пути от Краца, — неожиданно заговорил Мартнейт после достаточно долгого молчания, заставив меня вздрогнуть. Повернувшись, я с интересом взглянула на воина, взглядом побуждая его продолжать. — Она располагается в низине, кругом сплошные болота. Земля там неплодородная, так что все выживают за счёт охоты и ремёсел. Те, кто помоложе и посноровистей, подаются в воины или слуги.

— Это прибыльно? — тут же спросила я.

— Прибыльно, — подтвердил Мартнейт. — Поместье Лундун никогда не скупилось на оплату труда своих людей.

— Вы, наверно, служили здесь ещё до бэкхрана Эльзира?

— Мы росли вместе, — усмехнувшись, заметил воин. — Нас обучал вихо Мейро.

В голосе мужчины слышалось тепло, очевидно, у него было много хороших воспоминаний о периоде ученичества.

— У вас есть семья? Жена, может быть, дети?

— Нет, я всю жизнь посвятил службе, — Мартнейт допил оджу и аккуратно поставил пиалу на перила. — По завершении обучения я десять лет провёл в долине Цэгнус, охраняя рубежи.

— Почему ушли? Не понравилось?

— Не понравилось, — согласился он. — Постоянная война — это не для меня.

— Долина Цэгнус с кем-то воюет?

— Непрестанно, — подтвердил Мартнейт. — Это клан профессиональных воинов, вся их жизнь — сплошная война. Если на континенте нет противников, они уплывают за море и ищут их там. Чаще всего в Ориэнсе, но порой их заносит и на Окцидэнс.

— А вы там были? — любопытство так и распирало меня. — На Окцидэнсе.

— Нет. Окцидэнс — проклятое место. Туда отправляются лишь самые отчаянные. Или те, кому нечего терять.

— Почему?

Мартнейт нахмурился: было видно, что он не особо горит желанием говорить на эту тему.

— Об Окцидэнсе ходят разные слухи… — после короткой паузы всё же заговорил он, — говорят, когда пересекаешь Красное море, сразу попадаешь в лапы чудовищ, как морских, так и наземных. И земля там странная, она словно постоянно находится в движении, перемещается, поэтому никому не удалось составить точную карту той местности. Доподлинно известно, что там есть не то материк, не то остров. Но каждый раз он находится на новом месте и даже меняет свои очертания.

Это звучало довольно пугающе. Мне почему-то вспомнилась сказка о Чудо-юде рыбе-ките, на спине которого находился целый город. Возможно, в здешних водах обитает нечто подобное?

— А часто туда плавают? — уточнила я.

— Не особо. Путь неблизкий, да и шансов вернуться назад без надёжного проводника из дикарей очень мало.

— Дикари — это обитатели Ориэнса?

— Они самые, — подтвердил Мартнейт. — У них существует легенда, что за океаном, в Проклятых землях, живёт их бог, и однажды он приплывёт к ним, чтобы объединить в один великий народ, наказать грешников, наградить праведников и установить мир и порядок на земле. Чтобы задобрить своего бога, дикари трижды в год отправляются в океан, доплывают до берега и оставляют там в качестве жертвы молодую красивую девушку, крепкого юношу и корзину с овощами и фруктами.

Я поёжилась. Человеческие жертвоприношения… ужас.

— И они ни разу никого не встретили? — спросила я.

— Мне ничего об этом неизвестно.

— Ясно, — я задумчиво провела ладонью по столбу, оглаживая пальцами небольшие трещины в дереве. — А вы сами видели дикарей?

— Нет, я не участвовал в вылазках в Ориэнс. Туда отправляются те, кому хочется погеройствовать, размахивая мечом.

В голосе мужчины звучало неодобрение, что было странно, учитывая род его деятельности.

— Красный господин грезит битвами, — заметила я, крутя в руках пиалу с недопитым оджу.

— Все мальчишки в его возрасте мечтают о битвах и славе, — хмыкнул Мартнейт. — Им хочется проявить себя, доказать, что они чего-то да стоят, — губы мужчины изогнулись в горькой усмешке. — Со временем это пройдёт.

Я очень на это надеялась. По своей натуре я была пацифисткой и не понимала этого маниакального стремления проливать чью-либо кровь, неважно, животных или других людей.

— Сиреневая госпожа, вас что-то тревожит? — спросил Мартнейт после непродолжительной паузы, не сводя с моего лица внимательного взгляда.

— Боюсь, перечисление всего, что меня тревожит, займёт всю ночь, — невесело рассмеялась я. — Это всё глупости.

— Женское сердце более нежное и восприимчивое, чем мужское, — заметил Мартнейт. — Если вас что-то беспокоит, оно уже важное, даже если глупое.

Фраза прозвучала несколько коряво, но мужчина явно говорил от чистого сердца, чем вызвал у меня искреннюю улыбку.

— Просто Ришан ведёт себя, как дурак, — добавив в голос капризных ноток, сказала я. В конце концов, эти ночные посиделки за «чашечкой чая» я устроила не просто так, поэтому пора было выстраивать перед Мартнейтом нужный образ. — Всё время нарушает правила и меня на это подбивает. А потом обижается, когда я отказываюсь!

Мартнейт поднял с пола графин и наполнил сначала мою пиалу, а затем и свою собственную.

— Красный господин очень юн, несдержан и полон энергии, — сказал он. — Вам не стоит расстраиваться из-за его поведения, госпожа: уверен, если он обидел вас, то уже раскаивается в этом.