Сиреневый черный. Тетралогия

«Если я когда-нибудь устану, зазнаюсь, забудусь, зароюсь, зарвусь, не поднимай меня с земли. Оставь как есть. Оставь там, где лягу, где упаду. В этом суть и смысл всего. И лежа под камнями, под травой, под самой тьмой, я услышу голос твоей любви и восстану из нее. Я не могу не восстать из любви! В любви! Круг жизни должен замкнуться…» – пела в памяти унылая дама вольный перевод эльфийского гимна.

В пустоте коридора не было слышно ничего, и мысли в голове казались реальными звуками. Таша вернулась в катакомбы и теперь двигалась по ним в темноте, не узнавая того, что ее окружает. Все стало другим – и стены, и тусклые столбики света, и редкие факелы на мрачных стенах. Отовсюду веяло нехорошей, злой тревогой. Идти не хотелось, но Таша пересиливала себя. Шаг за шагом, медленно-медленно, тихо-тихо…

Поворот, и скудный свет исчез. Удары сердца заставили густую тьму пульсировать. Глаза до боли, до предела всматривались в чёрный как смола мрак, наполнивший помещение. Странное ощущение дежавю не давало принцессе сосредоточиться и успокоиться.

– Доходяга! – охрипший голос сорвался до шепота. – Ко мне, Доходяга, сюда!

Темнота ответила гулким эхом, тонущим в бесконечных закоулках катакомб. Откуда-то издалека раздался тонкий писк, переходящий в поскрипывание, словно заскулила от обиды маленькая собака.

– Доходяга, это ты? – писк стал ближе, из сонма странных тихих звуков начал вырисовываться то ли стон, то ли всхлипывание. – Кто там? – беззвучно, одними губами спросила Таша.

Молчание. Гулкое и острое, рвущее слух молчание. Тишина – до боли в голове. И снова писк, иглой вонзающийся в голову.

Тяжело дыша, не в силах контролировать дыхание, чтобы вести себя тихо, принцесса сделала еще несколько шагов вперед. Из темноты мелькнуло белым. Пятно, размытое, аморфное, перекатывалось или переползало впереди. Приблизилось, подрагивая, а потом замерло, наполнив проход тонким свистом спускающегося воздуха.

Таша шагнула навстречу. Разглядев странное пятно вблизи, она зажала рот руками, борясь с дурнотой. На камнях, судорожно подрагивала лесная эльфийка. Ее тело было изувечено. Голова заворачивалась под невероятным углом к лопаткам, отчего из открытого кривого рта шел жуткий свист. Руки и ноги, изломанные и вывернутые из суставов переплетались узлом.

Увидев, как подрагивают заломленные в разные стороны пальцы, Таша сглотнула и попятилась, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Мысли в голове исчезли разом, оставляя место панике и страху. План найти Доходягу и привести помощь для девушек-пленниц казался опасным, но логичным. Даже если бы ее поймали опять, Артис наверняка привел бы помощь. Главная задача принцессы заключалась в том, чтобы оставить магический след и не потерять дорогу к этим страшным катакомбам…

Там, на опушке леса, заставляя себя повернуть назад во тьму, Таша подумала, что повторный плен будет самым страшным, что может с ней случиться. Но то, что творилось вокруг, не вписывалось ни в какие рамки. Пока они с Артисом блуждали в поисках выхода, здесь, в подземелье, случилось что-то ужасное. Еще более ужасное, чем то, что происходило ранее. Негодяи, мучавшие юных эльфиек, тюремщики, маги. Мерзкая шайка изуверов, что они теперь задумали? Убивают свидетелей? Ищут беглецов? Другое…

Пересилив ужас и отвращение, Таша двинулась дальше. Глаза привыкли к темноте, столбики света из осветительных желобов в стенах позволяли ориентироваться. «Нужно выйти из подземелья наверх, туда, где находится комната с пленницами, может быть некоторые из них еще живы!» – девушка сжала кулаки, подбадривая себя. Поздно бояться.

Стена, блеснув остовом стального держателя для факела, круто изогнулась вбок. На влажных, омытых текущей с потолка водой камнях, девушка увидела зеленый дубовый лист – метку Артиса. Значит, она на правильном пути. За поворотом Таша замерла, слушая, как гулко прыгает в груди сердце. Там, на замшелых плитах лежали растерзанные тела. Белые, уже угасающие лесные эльфийки и между ними темные глыбы – охранники. Таша узнала форму местных тюремщиков – ласточки Волдэя на рукавах смотрят бусинками вышитых глаз.

На минуту Таша словно приросла к стене, не в силах идти дальше, но пересилив себя, зажмурила глаза и пошла вперед. Споткнувшись о труп, принцесса, сдавленно пискнув, растянулась на полу, лицом к лицу с мертвым охранником, от тела которого остались лишь обглоданные куски. Моментально придя в себя, девушка вскочила и бегом понеслась дальше. В конце коридора затухающий масляный факел, потрескивая, осветил темную лужу густой жижи, в которой валялись осколки белых костей и клочки ткани.

– Что здесь происходит, – прошептала Таша, скрещивая руки на груди и судорожно вцепляясь пальцами в собственную робу, – что это… что… что…

Слёзы хлынули из глаз, искажая, как линза, едва освещенное пространство. Сердце выбивало бешеный ритм. Бежать! Бежать прочь! Ведь помогать здесь, похоже, больше не кому.