Сиреневый черный. Тетралогия

Вскоре остался холод. Только холод, безжизненным оцепенением унявший боль и страх. Девушка закрыла глаза, ощущая, как проваливается в темную яму, холодную, пустую, бездонную. В тот же миг кровь в теле потекла вспять, устремившись к прокушенной вене. Тело онемело, и Таша почувствовала, как мертвец каждым мускулом прижимает ее к стене, не давая рухнуть на пол. Кровь утекала, отдаваясь в сердце глухими толчками, вместе с ней уходили ужас и отчаяние. Холод успокаивал, накрывая волной томного безразличия.

Чувствуя, как мертвец вытягивает из нее остатки жизни, принцесса почему-то почувствовала облегчение, какое-то странное упоение, укрывшее ее с головой. Словно ледяные волны катились по позвоночнику вниз, превращая боль в наслаждение, а тревогу и страх в безграничный покой. Теряя силы, Таша уронила голову на плечо мертвеца и обвила его шею руками, медленно проваливаясь в вечный сон.

– Оп-па! Что у нас тут? – сквозь погасившую ощущения и звуки тьму пробился чей-то озабоченный голос. – Тихо, тихо! Ну-ка пусти. Тихонько, отпусти! Брось…

Ледяной пресс, прижимающий Ташу к стене, исчез, и она мешком рухнула на пол.

– Твою ж мать! Придавил похоже. Фиро! Какого черта ты это сделал?

По щекам грубо и сильно зашлепали чьи-то ладони, и Таша не в силах открыть глаза тихо застонала, узнав голос рыжего некроманта.

– Она сама пришла, – отозвался мертвец.

– Черт! А если она помрет? Что мы будем делать, а? – Ану поднял безжизненное девичье тело на руки и понес прочь. – Сама пришла! —бормотал он, ногой открывая дверь и выходя в коридор. – Подумай только! Притащилась! Сама! – его возмущению, казалось, не было предела.

– Я, правда, сама пришла. Это был мой выбор, – еле ворочая языком, Таша с трудом открыла глаза.

– Если выбор такой, боюсь представить, какова альтернатива.

– Я сама пришла, – снова повторила девушка, – просить помощи и помочь.

– В результате тебя чуть не съели, – пройдя несколько поворотов по коридору,       Ану свернул в одну из комнат и опустил принцессу на кровать. Сам сел в кресло у большого деревянного стола, из-под которого тут же вылез мертвяк и стал с интересом принюхиваться.

– Нельзя, нани! – некромант треснул его кулаком по черепу, и мертвяк, тонко взвизгнув, снова исчез во мраке под столом. – Они кровь чуют за милю. Да как тебе в голову такое пришло – прийти к Фиро. Он ранен и зол, как никогда.

– Я помогла ему, вытащила рог единорога из раны. Мне нужно было укрыться где-то до утра, спрятаться, – Таша немного пришла в себя и приподняла голову. – Байрус хотел сделать со мной что-то ужасное! Я испугалась и побежала за помощью!

– Что-то ужасное? – Ану словно бы недопонял последнюю фразу. – Убить? Разорвать глотку или снять кожу живьем? А может, сожрать? Или есть что-то еще более ужасное? Я даже не представляю, чем бы это могло быть, чтобы бежать за помощью к Фиро? Так поступать – глупо. Глупо договариваться с мертвецами. В них нет ни жалости, ни сострадания, ни понимания. Их единственное желание – есть. Понимаешь?

– Но я надеялась…

– О да! Надежда – славное оправдание. Фиро, хоть и кажется умнее и вменяемее обычных зомби, но, к сожалению, по сути, от них не отличается. Он бы сожрал тебя, а потом сослался на то, что ты сама пришла, – Ану ухмыльнулся горько.

– Мне было все равно. Лучше смерть, чем… – Таша всхлипнула и шмыгнула носом.

– Да что такого ужасного мог тебе сделать твой Байрус? Я, конечно, догадываюсь, – Ану хитро прищурил хищный темный глаз, – но… скажи честно, неужели потерять невинность и впрямь так ужасно?

– Слава богу, познать весь ужас мне не удалось! – зло бросила Таша. – Знать больше ни о чем таком не желаю, встану на ноги и уйду в монастырь! Боже, если бы я знала, что все девушки должны делать такое… Такое! То, что рассказала мне моя няня, и вообще… – ее голос предательски сорвался.

– Ну… – Ану смотрел на нее из своего кресла с сожалением, – может, это не так и страшно, раз все так делают?

– Да это ужасно! – Таша в гневе снова приподняла, было, голову, но тут же откинулась на подушку.

– Да ладно тебе! Не знаю уж чего там понарассказывала твоя нянька, только откуда ей вообще знать? Сама наверняка вышла замуж по указу родителей, а потом всю жизнь ублажала нелюбимого мужа да рожала детей. Чего ты ждешь от обычной бабы? Но знаешь, если тебе кто-то нравится, – на секунду глаза Ану потеряли хищный блеск, а лицо показалось совсем молодым и наивным, – если ты любишь кого-то, то, знаешь, все может быть не так уж и ужасно.

– Любишь… – задумчиво протянула Таша. – Любишь. А как это понять? Про любовь я читала в сказках, но это всего лишь сказки. Что это – любовь?

– Любовь? – Ану задумчиво прикрыл глаза, словно вспоминая что-то. – Не знаю точно, ну, в общем, это когда смотришь на нее и надеешься, что ветер задерет ее юбку, обнажая колени, а потом, в конце всего, она прошепчет твое имя…

– Да ничего ты не знаешь о любви, – разочарованно выдохнула принцесса, ледяное оцепенение, наконец, спало, оставив место боли, подергивающей шею. – Что-то мне нехорошо.