Сиреневый Чёрный

— Ты слышишь меня, дракон? — спросил Ану негромко. Ответом ему послужило слабое движение чешуйчатой головы, то ли кивок, то ли вздрагивание. Уловив движение, оба мертвеца, ожидавшие в стороне, напряглись. Широ отступил на шаг, а Фиро глухо заворчал, окинув внимательным взглядом распростертое на полу тело зверя.

— У меня к тебе предложение, маг, — еле ворочая языкам, откликнулся Тоги, — я перейду на твою сторону и буду служить тебе!

— Хорошо, дракон! — Ану начал говорить громче и медленнее, — если ты перейдешь на нашу сторону и примешь командование Севера, мы сохраним тебе жизнь.

— О, мне этого достаточно, — прогудел дракон и приоткрыл один глаз, — я клянусь служить тебе.

— К черту твои клятвы, — усмехнулся в ответ Ану, — мы заключим Договор. Ну, так что? По рукам?

Дракон молчал, не двигался. Некромант понимал, что зверь думает, взвешивая в затуманенной голове все «за» и «против» своего поспешного предложения. Заключение Договора обязало бы Тоги на века. Магия слова — великая вещь, уловка древняя и надежная, не дающая договаривающимся сторонам нарушить соглашение.

— Ну, так что? — не давая пленнику больше времени на раздумья, повторил Ану, он собирался сказать еще что-то, но тихий голос Фиро перебил его. Слова прозвучали неожиданно и резко:

— Его надо убить. Он — предатель.

— Это настоящий дракон, Фиро, — Ану смерил взглядом мертвеца, — ты знаешь, сколько он стоит? Ты знаешь, на что он способен, как союзник?

— Союзник-предатель не способен ни на что. Предательство не приемлемо, — хрипловатый голос мертвеца стал громче, — предатели заслуживают смерть, больше, чем враги. А тот, кто заводит дела с предателями, валяется в грязи. Забудь о деньгах, наконец, некромант! Подумай о чести!

— Какая еще честь! — Ану разгневанно обернулся к Фиро. Покладистый и такой послушный обычно мертвец взбунтовался вдруг ни с того ни с сего. То было очень странным проявлением эмоций. Глядя на фанатично вспыхнувшие глаза мертвеца, некромант почувствовал, как по позвоночнику прокатилась едва ощутимая струйка холодного пота. В ту же секунду, мертвец-альбинос, стоящий в стороне с обычным для него бессмысленным видом, раздул ноздри и злобно сверкнул рубиновыми глазами. Бунт на корабле? Зомби, словно собаки, чуют человеческий страх за милю — Ану знал это прекрасно, поэтому тут же собрался, не давая чувствам боязни и тревоги захватить себя полностью.

— Позволь мне убить его, — Фиро медленно потянул из-за спины мечи, — пусть как враг сдохнет с честью, — чем тише звучал его голос, чем ужаснее он становился. Страшные мертвые глаза пылали как угли, от этого Ану потерял дар речи и словно оцепенел, глядя, как мертвец движется на него темной ледяной тенью. Из ступора некроманта вывел Широ, который зарычал, вдруг, свирепо и громко. Кому был адресован этот рык, оставалось не ясным, но Ану, решив не терять больше времени, сделал едва заметное движение рукой. Губы его шевельнулись, произнося заученное на зубок заклинание, от которого разбушевавшейся мертвец, вдруг, согнулся пополам, словно от сокрушительного удара под дых.

— Какая, к дьяволу, честь! — крикнул некромант упавшему на одно колено Фиро, — Нет никакой чести! Ты просто помешался на предательстве! Что за гонор? Что за нелепые амбиции?

— Что ты знаешь о чести, — тихий голос снова прозвучал в ответ, — когда не располагаешь ни жизнью, ни смертью, остается лишь честь…. Одна для всех и каждого. И живому и мертвому равная, — бешено пылающие глаза потухли, помутнели. Мертвец встал с колена и шагнул назад. Он ссутулился, низко опустил голову, его серое лицо выглядело усталым и болезненным.

Широ, внимательно наблюдавший за происходящим, склонил набок голову, словно собака, и снова зарычал. Было не ясно, что тревожило альбиноса: то ли он хотел заступиться за некроманта, то ли наоборот, вздумал поддержать собрата. Ану всегда помнил о том, как сильны у мертвецов узы стаи, и если взбунтовался один, то не исключено, что и другие выйдут из-под контроля. Поймав пустой, холодный взгляд Широ, некромант чуть двинул рукой. Мертвец тут же отступил к стене и затих. Вроде бы пронесло, но позицию лидера надо было утвердить, а Фиро все не унимался, продолжая твердить о чести.

— О чести говоришь? А головой ты подумал? Пораскинул своими гнилыми мозгами? — Ану стремительно приблизился к мертвецу и, ухватив его за пушистый мех на воротнике, тряхнул что есть мочи, — припомни-ка лес ла Плава! Уж не забыл ли ты о том, что дракон, как и единорог — тварь священная, и последствия его убийства будут непредсказуемые! Убьёшь его, и земля изольет на нас всю ярость своей неконтролируемой древней силы. Убийство дракона — величайший грех. Я поднял тебя, и значит у нас с тобой одна душа, на двоих, так что все твои грехи запишутся на мой счет, — выпалив эти слава, Ану задохнулся в конце тирады и, тяжело вздохнув, выпустил воротник Фиро. Тот же не перечил более, стоял, покорно склонив голову, как и положено ему было стоять перед некромантом.