Сиреневый туман

После заключения криминалистической экспертизы Бирюков забрал у Лимакина все материалы следствия и засел за их изучение. Начал он с протоколов допроса Гурьяна Собачкина. Их было два. Сначала могильщика допрашивал Слава Голубев на кладбище во время обнаружения необычного захоронения, затем допросил следователь Лимакин. Оба протокола носили формальный характер, так как Гурьян напрочь отрицал знакомство с Казариновым, хотя у следователя такие предположения были, и настойчиво утверждал, что не знает, кто, когда и для кого вырыл вторую могилу, в которой впоследствии — с его же согласия — грузчики захоронили Спартака. Уточняющими вопросами Лимакину удалось добиться от Собачкина лишь признания, что могила эта вырыта профессионально, точно так, как роет он, Собачкин, и появилась она не раньше 4 июля, иными словами, не раньше дня, когда, по заключению судебно-медицинского эксперта, был убит Казаринов. Поскольку с той поры никаких претензий по поводу «бесхозной» могилы не поступало, можно было с достаточной долей уверенности предположить: либо Собачкин вырыл эту могилу ради побочного заработка впрок, либо за вознаграждение от убийцы, но тот по какой-то причине перепутал вырытые могильщиком ямы.

Имелся в материалах следствия и протокол, в котором указывалось количество двадцатипятирублевых купюр на общую сумму две тысячи пятьдесят рублей, находившихся у Собачкина при доставке его в медвытрезвитель. Несмотря на стремительно растущую инфляцию, для постоянно пьющего могильщика такая сумма, тем более, новыми, как из банка, купюрами казалась нереальной. За честный труд на кладбищенском поприще таких денег пока еще не платили даже самые состоятельные люди. И опять возникал вопрос: откуда у Гурьяна эти деньги?..

Бегло пробежав взглядом досконально известные ему протоколы допросов Галактионовой, Марусова, грузчиков и других свидетелей, Антон Бирюков стал внимательно читать показания, собранные следственно-оперативной группой в последние дни. После разговора Славы Голубева с оперуполномоченным ОБХСС Сергеем Полегшаевым Лимакин начал кропотливую обработку версии по вымогательству Казариновым денег у «бизнесменов», под которыми Полегшаев, как уточнил у него следователь, имел в виду главным образом жуликоватых коробейников, заполонивших все бойкие места райцентра. Среди «воротил» местного бизнеса, совсем недавно именовавшихся спекулянтами, были «мальчики» ухо с глазом. Они шутя могли расправиться с доморощенным рэкетиром. Однако ни один из районных «нуворишей» о существовании Спартака Казаринова не имел представления.

Опознали Спартака по фотографии только две старушки, торговавшие у районного рынка цветами. Они чистосердечно признались, что каждую неделю платили ему по десять рублей «за место». И еще один «бизнесмен» по фамилии Желтоножкин, подрабатывавший возле райцентровского универсама перепродажей отечественных сигарет, тоже заявил, что предъявленный для опознания на фотографии гражданин требовал у него сто рублей за то, что он, дескать, незаконно занимает государственный лоток с навесом. Желтоножкин послал вымогателя к чертовой матери, а на следующий же день поплатился за свою смелость. Подъехавшие к универсаму на «Жигулях» молодые парни купили у него по пачке «Памира» и, якобы не досчитавшись в них нужного количества сигарет, расквасили незадачливому смельчаку нос. После чего мгновенно укатили. К сожалению, потерпевший запомнил у «Жигулей» на госномере только буквенный индекс Кемеровской области. Этот случай, когда после отказа «бизнесмена» Казаринову последовало возмездие, мог оказаться чистым совпадением. Как выяснил следователь, предприимчивого Желтоножкина на недостающих в пачках сигаретах ловили и местные покупатели.

Утверждение Сергея Полегшаева о том, что Спартак Казаринов промышлял вымогательством, подтвердилось. Однако опознавшие его «бизнесмены» не сказали, что вымогатель прикрывался БХСС. Во всех трех случаях он выступал от имени районной администрации, якобы установившей налог за использование торгового места. Обдумывая эти выходки Казаринова, Бирюков вспомнил переночевавшего в районном медвытрезвителе Магомета Саидовича Асултанова — кооператора из новосибирского «Автосервиса». Оставив в прокуратуре заявление о вымогательстве у него взятки сотрудником БХСС Полегшаевым, Асултанов словно в воду канул. Это наводило на мысль: не организовал ли то «вымогательство» Спартак Казаринов, со смертью которого разом все утихло?..

В кабинет к Бирюкову вошел повеселевший за последние дни следователь Лимакин. Сел у стола и, показывая на материалы расследования, спросил:

— Ознакомился, Антон Игнатьевич?

— Ознакомился, — ответил Бирюков. — Работу сделали большую и, кажется, сдвинулись с мертвой точки. Образ Казаринова начинает прорисовываться.