Сиреневый туман

Галактионова появилась в прокуратуре точно к назначенному следователем времени. Пришла, как и прежде, нарядная и благоухающая заморскими духами. Но лицо ее на этот раз было спокойным и даже чуточку игривым, как будто все то, что заварилось вокруг Спартака Казаринова, совершенно ее не касалось. Поудобнее переставив предложенный Антоном Бирюковым стул, она уселась, заложив ногу на ногу, словно хотела продемонстрировать свои ажурные колготки. Глянув на сидящего возле прокурорского стола следователя Лимакина, вроде с недоумением спросила:

— Зачем вы меня вызвали? Кроме того, что рассказала по телефону, мне больше нечего добавить.

— Спасибо, хоть позвонить догадались, — хмуро разглядывая шариковую авторучку, усмехнулся Лимакин. — Не то до конца жизни искал бы я сиреневый туман.

Искусно подкрашенные глаза Галактионовой удивленно расширились:

— Какой туман?.. Почему: сиреневый?

— Ваши две с половиной тысячи четвертными. Как бы я отыскал их, если они у вас не терялись?..

— Фу, господи… — Галактионова приложила ладонь к пухлой груди. — Перепугали до смерти. Подумалось, будто туманом хотите мне мозги запудрить.

— Это вы меня запудрили, — обидчиво сказал следователь.

Галактионова смутилась:

— Простите, ради бога, по-обывательски брякнула. Все обычно говорят, что следователи на допросах постоянно путают людей.

— Не верьте сказкам.

— Я особо и не верю, но сердчишко трепещет. Первый раз в такую ужасно гнусную историю попала.

— Как же так получилось, Юлия Николаевна, с деньгами?.. — включился в разговор Бирюков.

— Знаете, Антон Игнатьевич, — внезапно для Бирюкова обратилась к нему по имени-отчеству Галактионова. — Я вообще-то трусиха в жизни. Перепугалась, страшно сказать, как… Словно умом тронулась. Честно, с великим трудом вспомнила, что сама же спрятала деньги.

— Чего вам пугаться было?

Галактионова посмотрела на Бирюкова влюбленным взглядом:

— Ну, как же, Антон Игнатьевич… От одного вида мертвого Спартака мороз по коже продирает. Он и живой-то не был красавцем, а на убитого при опознании взглянула и чуть в обморок не брякнулась. У него же морда — застрелись!

— А на первом допросе говорили следователю: «Любовь зла — полюбишь и козла…»

— Господи, какая там любовь, грех один… — Галактионова смущенно поправила на коленях импортную сумочку. — С горем пополам терпела. Я ж простая здоровая баба, а природа своего требует. Можно было, конечно, завести любовника, но, знаете, все эти… случайные связи на стороне не по мне.

Бирюков улыбнулся:

— Говорят, именно случайные связи самые надежные.

— Не знаю, не пробовала.

— Такая интересная женщина, — почти искренне сказал Антон. — Неужели не могли найти порядочного мужа?

— Кто их потерял, порядочных? В холостяках самцов много — настоящих мужчин нет.

— Настоящий мужчина — это самец с деньгами? — вставил Лимакин.

— Вот еще глупости. Денег у меня хватает. Имею в виду порядочность, надежность.

— Юлия Николаевна, хотя бы какие-то предположения у вас есть, кто убил Казаринова? — резко сменил тему Бирюков.

Галактионова искренне уставилась ему в глаза:

— Антон Игнатьевич, если бы я знала убийцу, на радостях, что он избавил меня от мучителя, тысячу долларов не пожалела бы!

— Ого! — удивился следователь. — У вас так много валюты?

— Честно сказать?

— Как хотите.

— Честно, двадцать пять тысяч на счете Внешэкономбанка.

— В долларах?

— Естественно, не в рублевой капусте.

Следователь скептически усмехнулся:

— Хотя бы одним глазом взглянуть на настоящий доллар. Ни разу не видел.

Галактионова щелкнула замком сумочки и с улыбкой протянула Лимакину стодолларовую банкноту:

— Можете не только посмотреть, но и пощупать.

Лимакин с неподдельным интересом поразглядывал с разных сторон валютную бумажку. Возвращая ее Галактионовой, иронично сказал:

— Вы, Юлия Николаевна, богатая невеста. Я, на вашем месте, проблему из замужества не строил бы.

— Порядочные мужчины даже за доллары не продаются, — с притворным вздохом в тон Лимакину ответила она.

— А какие у вас отношения с этим… который уцененную стенку из Новосибирска привез?

— С шофером, что ли?.. — вроде бы растерялась Галактионова.

— Нет, что рядом с ним в кабине сидел. Представительный дядя с седыми висками.

— Так это же был товарищ с оптовой базы. Отдала ему деньги — и все отношения.

— А с Хлыстуновым по-прежнему дружите? — не отставал следователь.

— Хлыстунов теперь мне до лампочки, — не моргнув глазом, ответила Галактионова. — Это когда он был у нас председателем, я от него зависела. Не скрою, подбивал трепач клинышки, да не на ту нарвался. Честно скажу, с женатиками вообще никогда не связываюсь. Скандалов от такой дружбы не оберешься. Вдобавок в то время мы со Спартаком еще сравнительно мирно жили. Если бы он узнал о моей измене, убил бы.

— Такой ревнивый был?

— Не ревнивый — дурной. — Галактионова брезгливо поморщилась. — Как вспомню, так вздрогну.

В разговор опять вступил Бирюков:

— Интересно, как сам Казаринов относился к женщинам?

— Ой, это был такой бабник-перехватчик, страшнее военного истребителя.

— На этой почве он врагов не нажил в райцентре?