Сирены

Мимо нее протиснулся какой-то человек. Я заметил пустой рукав пальто, подколотый кверху. Лидия Харгривз. Девушка из дома на Сикамор-уэй. Та, что разглядывала свое отражение в окне и ходила по битому стеклу. Ей ампутировали руку. Лидия выжила. Одна из всех.

Вот что у нас было общего.

Ошеломленное выражение на лицах. Ни радости, ни грусти, только изумление. Людской поток увлек ее чуть дальше. Я хотел подобраться к ней, но потерял ее из виду и в конце концов перестал сопротивляться движению толпы. Стал ее частью. Судя по удивленно распахнутым глазам Лидии, она меня узнала. Хорошо, что я ее заметил.

Толпа вокруг бурлила, поэтому я не сразу их увидел. Меня то и дело толкали в разные стороны. Я даже не почувствовал, как меня схватили за локоть, как вцепились в плечо. Только когда толпа немного поредела, я поднял голову.

Рядом со мной стоял Билли.

С другой стороны – его приятель.

Двое бернсайдеров. Я отпрянул, но меня держали крепко. Подтолкнули к фургону у обочины. Я пытался вырваться. Мне заломили руку за спину. Дверца фургона отъехала в сторону. Кто-то задрал мне правую ногу.

– Не надо! – заорал я.

Дверь с размаху ударила по ноге.

Влажно хрустнула кость. Раздался крик. Я ничего не соображал от боли. Меня зашвырнули в фургон. Забрались следом, захлопнули дверь.

Было темно. Я очутился на грязном полу, воняющем машинным маслом, в окружении трех, нет, четырех человек. Мужские силуэты. Мужские запахи. Все замедлилось. Стало нереальным. Ногу свою я не видел. Ее будто обрубили ниже колена. Я лежал в какой-то теплой луже. Пахло мочой.

Я сжал зубы, сглотнул желчь. Запаниковал. Кто-то шевельнулся, перелез на водительское сиденье.

Завелся мотор. Фургон поехал.

Он петлял по улицам, резко поворачивал, меня швыряло из стороны в сторону, любое движение отдавалось мучительной болью. Наконец в фургоне вспыхнула лампочка.

– Привет, Эйдан.

– Зейн…

– Что, удивлен, браток?

Я промолчал.

Мы снова резко повернули; я уперся рукой в стену.

– Ты уже знаком с Билли и Алексом…

Я кивнул.

– И давно они работают на тебя?

– Не очень. Нет-нет, до нашей с тобой поездки в Бернсайд мы с ними были не знакомы. – Зейн ухмыльнулся. – Честное слово.

– А Шелдон Уайт?

– А что он? Его твои загребли. Они ведь твои, Эйдан?

Отпираться не было смысла.

– Были, – сказал я. – Когда я пришел к тебе в первый раз.

– Втирал про секретную операцию…

– Так это она и была. – Я остро сознавал безвыходность ситуации. – Чтобы вывести Лэски на чистую воду.

А ведь сработало.

После моего звонка Паррс вызвал к себе Риггса. Убедил его сдать напарника. Когда они явились к Лэски, тот собирал вещи. У него нашли деньги, происхождение которых он не смог объяснить. Паспорт с его фотографией и фальшивым именем. Смитсон забил последний гвоздь в крышку его гроба.

С Лэски было покончено.

– Интересно, что он расскажет. – Я старался не елозить по полу. Как мог, оберегал ногу.

Карвер пожал плечами.

– Интересно, сколько он протянет в тюрьме, – улыбнулся он и серьезным тоном продолжил: – Лучше расскажи про Изабель.

Все вокруг кружилось, перед глазами замелькали яркие радужные пятна.

– Ее насиловали, – сказал я. – Телохранитель отца, из Особого отдела. Сначала она пыталась покончить с собой. А потом сбежала. Но он ее нашел. Следил за ней. Приходил, когда она была одна…

– Так это он вколол ей грязную «восьмерку»?

– Не знаю. Скорее, она сама решила ширнуться. А брикет украла, чтобы загнать его и сбежать подальше.

– Почему?

– Из-за меня. – Я судорожно сглотнул и с опаской посмотрел на свою окровавленную ногу. – Вечером я отвез ее домой. Она потребовала объяснений. Решила, что я работаю на Керника. Я ее не разубедил. Наверное, она отскребла себе чуть-чуть наркоты, а остальное продала в Бернсайде. На следующий день к ней явился Керник. Вот она и решила, что ее все предали. Не выдержала. С отчаяния вколола себе дозу, чтобы расслабиться. – Я умолк и, подумав, добавил: – Ей было так невтерпеж, что она даже одеваться не стала.

Фургон продолжал куда-то ехать, сзади покачивало. Я старался предугадать каждый толчок. Не заваливаться на бок.

– А я тут при чем? Почему она именно ко мне заявилась? – спросил Карвер.

Из-за Сары Джейн. Из-за ее связи с Росситером. Чтобы Сара Джейн не возвращалась в город, я предупредил ее, что сообщу обо всем Карверу. Надеялся, что это ее остановит. На самом деле я не хотел подставлять ее жизнь под угрозу. Может, Карвер сам обо всем догадается, а может, так ничего и не узнает.

– Изабель верно рассудила, что Фэйрвью – единственное место, куда Керник не сунется. И все шло хорошо, пока ты не переселил ее в квартиру.

– А при чем тут Кэт? И Сара Джейн?

– Не знаю. Уайт велел мне до десяти вечера убедить тебя, что ты должен согласиться на его условия. И пригрозил, что в противном случае Кэт исчезнет бесследно. А я к тебе опоздал. Вот им, – кивнул я на бернсайдеров, – наверняка известно, что случилось с Кэтрин.

Бернсайдеры отрешенно смотрели в пустоту.

Карвер перевел мне их молчание:

– Они утверждают, что Уайт ее отпустил.

Я сглотнул:

– Хорошо, если так.