Сирены Амая

Он завернул в палату и приободрился, обнаружив там сразу две вещи, в которых так сильно нуждался в последнее время. Первая – улыбка на лице Лены. И вторая – стакан теплого молока, оставленный вместе с подносом на тумбочке.

– Привет, милый. – Лена обняла его. Чересчур крепко, будто тот самый торнадо и впрямь мог его унести. Она чуть отстранилась. – Как ты? Только не ври мне.

– Привет. Спасибо, отлично.

Все-таки соврал. Симо прижался к жене, вдыхая аромат театральной пудры. «Запах», – напомнил он себе. – «Дьявол повсюду, живет среди нас, выплясывая чечетку даже по воскресеньям. Заплатите ему, ведь он старается. Аминь».

Симо втягивал этот крахмальный и частично безвкусный аромат с ее шеи, как наркоман – дозу. Взглянул в окно. Снаружи, под самой крышей мира, сияло майское солнце. Прошло уже шесть полных дней с тех пор, как они выбрались из того ада.

– Хмара сказал, что заживление идет по плану. Хотя я, конечно, срыгнул ему разок на пеленку. Господи, прямо как младенец.

Лена слабо улыбнулась. Хмара был гастроэнтерологом, знавшим о желудке больше, чем о том, как ухаживать за собственной бородой. Довольно неряшливой, надо отметить. И бородач с явным удовольствием заставлял Симо глотать всякие неаппетитные зонды на трубках, чтобы потом с видом бывалого рыболова вытягивать их на поверхность.

Симо поежился, почувствовав привкус пластика во рту, и потянулся за молоком. Сделал глоток. Настоящее блаженство. Теперь каждая порция ощущалась теплым шелком.

– А как в остальном, Симо? – настаивала Лена. Ее серые глаза сканировали Ильвеса.

Симо с сожалением посмотрел на стакан, уже пустой, и пожал плечами. Стакан вернулся на тумбочку.

– Завтра домой, как я и говорил.

– Не прикидывайся, Симо Ильвес. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Да, он понимал. Только вот легче от этого не становилось. И дело не в том, что от него ждали какую-то иную правду, нежели ту, что он поведал. Нет, он вполне мог пересказать эту мерзость снова. Слушатели побледнеют и в сотый раз. Просто он не расскажет чего-то нового, будет стоять на своем, и это, наверное, тоже свидетельствовало о том, что он не в себе.

На следующей неделе должны были состояться сразу два слушания, первые из многих. Одно – в Кемском межрайонном следственном отделе, проводимое дисциплинарной комиссией совместно с ребятами из прокуратуры. И второе – в Кемском районном суде.

Если так посмотреть, то суть слушаний была довольно проста: виноват ли Симо Ильвес хоть в чем-либо и что с ним, таким неуклюжим кретином, делать? Все так или иначе сводилось к обвинениям во множественных смертях.

Симо не заметил, как взял шариковую ручку, которой периодически делал заметки в блокноте, и начал ее грызть. От его сознания ускользнуло и то, что он забрался на кровать, пристроил на ногах в больничных штанах ноутбук и отрыл чистую страницу текстового редактора.

К нему, озадаченному собственными мыслями, подошла Лена. Запечатлела на его щеке прощальный поцелуй. Этот бой он должен выиграть сам, и она верила, что у него получится.

Правда, глубоко в душе она испытывала тревогу. Симо напоминал ей астронавта из фильма ужасов, вернувшегося с орбиты. Вроде бы все то же: мимика, губы, запах кожи, – но за всем этим словно зрела чужая жизнь, готовая выбраться наружу, чтобы пожрать мир. Порой она действительно понимала, что́ видит в его глазах, все чаще принимавших мечтательное выражение. И тогда ужас махал ей черной ручкой со дна рассудка.

Лена готова была поклясться, что Симо понравилось все, что он пережил. Абсолютно все. Но в первую очередь – то ощущение, которое он испытал, когда играл кошмарного божка, мстящего за нанесенную обиду.

– Ты бы хотела попутешествовать, Лена? Может, сменить место жительства? Как тебе идея?

– Как мне? – Лена удивилась, но не потому, что слышала это, а потому, что Симо говорил об этом осмысленно. Впервые.

Он поднял удивленные глаза:

– Ты что-то сказала?

И осмысленность пропала, исчезла. На поверхность его сознания словно вырвался пузырь, несший чужие слова. Так уже было около восьми раз. Лена невольно считала эти жутковатые моменты. Сперва Симо задавал странные вопросы – о путешествии, других местах, – а потом удивлялся, когда она пыталась выяснить, что именно он имел в виду.

– Ничего, – наконец сказала она. – Просто мысли вслух. Покажи им, чемпион.

Улыбнувшись мужу чуть грустной улыбкой, Лена вышла.

2

Симо занес пальцы над клавиатурой. Он был убежден, что за атакой на его персону стояла та парочка. Да, именно она. И это знание что-то да весило.

Тем поздним вечером он, Ева и Марьятта добрались до юго-восточного городского причала. По иронии судьбы именно отсюда «Архипелаг» отбыл на остров. Было около одиннадцати, и для скучающего охранника они выглядели кучкой бродяг, угнавших чью-то лодку. Отчасти так оно и было. Вид пистолета немало поспособствовал поднятию настроения охранника. Тот даже согласился вызвать полицию и, чего уж там, «Скорую».

Тогда-то и начались первые странности.