«Сирены» атакуют

В сердцах, поддавшись внезапному порыву, Маркс бросил «жучка» на пол и раздавил ногой. Он вдруг озлился на хлебосольных хозяев. Правда, тут же пожалел о содеянном - хотя бы потому, что ему было жаль хитроумной и беззащитной техники.

Чуть позже Маркс рассказал о находке Дитеру Брауну, своему соседу по номеру.

Это стало самой большой ошибкой в его жизни. И последней.

* * *

- Двадцатый номер не прослушивается, - угрюмо сообщил Флинт, рывком снимая наушники.

- Ты все проверил? - Посейдон нахмурился.

- Конечно, шеф. Все работало.

- Там Браун и Маркс, - сказал Нельсон.

Они с Флинтом действовали на пару, устанавливая подслушивающие устройства. Проще было бы заранее поручить это тому же Артемию, но с расселением немцев тогда еще не было полной ясности. То, что обитель оказалась в центре спецоперации, могло выплыть наружу, если бы к определенным номерам заранее был проявлен подозрительный интерес. Поэтому приходилось заниматься всякой технической ерундой, так сказать, на ходу.

- Что на них есть? - обратился Посейдон к Чайке.

- Оба невинны, как агнцы. Браун - специалист по пресноводным млекопитающим, Маркс - банковский служащий.

- Подводные, значит, млекопитающие, - усмехнулся Каретников. - Это, значит, он по нам специалист. Мы же Сирены.

Присутствующие согласно кивнули. Любая связь с подводным миром в сложившейся ситуации едва ли не выдавала фигуранта с головой.

- Нельсон, нужно будет проверить еще раз, - распорядился Посейдон. - Скорее всего, это ваша недоработка. Хотя…

- Если недоработка - исправим. А если «жучок» обнаружен, там наверняка понаставят ловушек, - отозвался Нельсон. - Нитки, крошки…

- Ну и не трогай их, если заметишь. Ловушек может и не быть. На них легко засветиться.

Нельсон с сомнением кивнул. Каретников снова взялся за Чайку:

- Как отнеслась госпожа Золлингер к твоему подселению?

Чайка пожала плечами:

- Пришла в восторг. Она немного понимает по-русски. Сказала, что всегда мечтала поближе познакомиться с российской гражданкой.

Брови Каретникова поползли вверх:

- Это что же она имела в виду, хотелось бы знать?

- Кто ее знает. Ночь впереди.

- Мы будем ревновать, - заметил Мина.

Чайка усмехнулась:

- Все включено. Ничего личного. Это входит в мои должностные обязанности, если придется.

На лице Мины, отпетого сексиста и мачо, написалось отвращение.

- Приезжает всякая сволочь… а народ потом лечится да с ума сходит.

- Интим отставить, - улыбнулся Посейдон. - Такого приказа не было. Значит, обрадовалась, говоришь? Немного необычно. Немцы любят порядок, а вышла накладка - ей следовало выказать недовольство. Как она тебе вообще?

Чайка задумалась.

- Пока ничего определенного. Баба как баба. Немного неряшливая, все висит на ней, как на вешалке. Косит под любительницу русской старины. Когда вышла, я проверила ее шмотки - ничего необычного.

Посейдон присел на кровать, уставился в окно. Немцы пробудут на острове три дня. Это очень мало, времени у них в обрез - если они те, за кого принимает их начальство. И вероятнее всего, что попытку проникнуть на эсминец они предпримут в первую же ночь. Что же их там интересует? Вряд ли это что-то объемное и тяжелое, ведь вынести такой груз и уехать с ним никому не удастся. Устроить диверсию, взорвать корабль? Зачем? Ничего немецкого, представляющего собой тайну, там никак не должно остаться. «Хюгенау» много лет находился в распоряжении русских.

Такое расследование, впрочем, не входило в задачу «Сирен». От них требовалось одно: пресечь незаконную деятельность, если таковая последует.

Где они, хотелось бы знать, прячут подводное снаряжение? И кто им помогает? Ведь группа прибыла налегке, не имея при себе ничего, даже отдаленно напоминающего акваланги, гидрокостюмы, оружие…

Плохо вот что: если подслушивающее устройство найдено, то диверсант или диверсанты наверняка придут в уверенность, что туристы находятся под надежным колпаком.

Что бы сделал на их месте он, Каретников?

Он постарался бы спутать противнику карты и, пожалуй, поднять шум. Осуществить отвлекающий маневр.

Постепенно он пришел к выводу, что обнаружение «жучка», если тот и в самом деле был обнаружен, явилось случайностью. В чем она заключалась, он пока не знал. Но было ясно, что профессионал не стал бы трогать это устройство. Если кто-то вмешался, то дилетант. А дилетант, или нечаянный свидетель, всегда представляет опасность в силу своей непредсказуемости.

Предположим, что кто-то из двоих - Маркс или Браун - полез в телефон и нашел «клопа». Это уже неправдоподобно. Зачем дилетанту и дураку соваться в телефон? Но допустим, что так и было. Он находит устройство и как поступает? Выбрасывает его? Возможно. Ставит на место? Маловероятно. Выбрасывает, ломает или еще что и делится новостью с кем-то еще? Вот если несчастный проболтался, то положение его незавидное. По крайней мере, опасное.