Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях

Базили созревал для более глубоких и аналитических занятий. Известную школу в этом отношении он прошел благодаря участию в важных для того времени энциклопедических изданиях — Энциклопедическом лексиконе Плюшара и Военном энциклопедическом лексиконе. В первом из них Базили редактировал отдел Греции (О. И. Сенковский — отдел Востока) и писал статьи о древней истории Рима, Греции и Востока. Работа в энциклопедиях дисциплинировала научные занятия Бази ли, учила его ценить точное и строгое изложение исторических фактов, способствовала изменению угла зрения, под которым он рассматривал исторические события. В его творчестве труд историка начинал преобладать над видением литератора, и этот процесс получил свое завершение при написании «Сирии и Палестины…» — уже собственно исторического сочинения, вместе с тем не утерявшего достоинств литературного изложения, что придавало описанию событийной истории образность, а характеристикам исторических персонажей психологическую глубину.

Но от создания «Сирии и Палестины…» Константина Михайловича отделяло еще десять лет активной служебной деятельности.

В январе 1837 г. «за отличие по службе» Базили был пожалован в губернские секретари и направлен в «Комитет об устройстве Закавказского края». Литературные успехи, открывшие Базили двери высшего света (по воспоминаниям Халчинского, его «радушно принимали» Плетнев, Жуковский, Пушкин, Одоевский), поставили его и на Кавказе в особое положение: к месту службы он едет вместе с К. В. Нессельроде (некогда ведавшим иностранными делами России совместно с И. Каподистрией) и даже проводит несколько дней в саратовском имении министра иностранных дел.

Работа в кавказской комиссии позволила Базили познакомиться не только с вопросами административного устройства, но и с хозяйственной жизнью населения Кавказа — этого российского Востока, облегчив впоследствии понимание им экономических вопросов Сирии. Благополучно завершив свою службу на Кавказе, Базили получил очередное повышение в чине и был отозван с Кавказа. 24 декабря 1838 г. он был определен на «открывшуюся по случаю смерти консула Мостраса вакансию российского консула в Яффе»[17].

До августа 1839 г. Константин Михайлович находился в Стамбуле, а затем, согласно инструкции российского посла А. П. Бутенева, направился в Александрию для представления генеральному консулу графу Медему, которому со времени египетской оккупации Сирии подчинялись российские консулы и консульские агенты этой страны. Во время пребывания Базили в Александрии по его проекту было принято решение преобразовать консульскую службу в Сирии, пере неся консульский пост из Яффы в Бейрут — реальный политический и торговый центр Сирии, постоянное местонахождение европейских консулов. Туда Константин Михайлович и прибыл 20 ноября 1839 г. в звании российского консула Бейрута и Палестины. В 1843 г. бейрутский консулат был преобразован в генеральное консульство, и Базили стал генеральным консулом, в чьем подчинении находилась российская консульская служба всей Сирии.

Перенесение консульского местопребывания в Бейрут (в Яффе было сохранено вице-консульство), в сущности, знаменовало наступление нового этапа российской политики в Сирии.

Консул Яффы Мострас, приступивший к обязанностям в 1820 г., в своей службе руководствовался инструкцией Д. В. Дашкова, вменявшей в его обязанности организацию паломничества российских подданных к святым местам (Яффа была тем пунктом, из которого традиционно европейские паломники направлялись в Иерусалим). Эта функция оставалась в обязанностях и Базили: ему рекомендовалось, в частности, выяснить возможности устройства в одном из монастырей пристанища для паломников. Однако в инструкции, полученной новым консулом, центральное место отводилось наставлениям по вопросу «об интересах религии и восточной церкви, которые не перестают интересовать императорский двор»[18]. Базили предписывалось: немедленно сообщать в Константинопольскую миссию о нарушениях привилегий православных и православной церкви в святых местах Палестины, как и Сирии в целом; доносить генеральному консулу Медему и послу в Стамбуле обо всем, что касалось проведения в жизнь различных фирманов, издаваемых Портой в результате официальных представлений императорской миссии в пользу православных и их духовенства, а также о спорах, возникавших между различными христианскими церквами в Сирии. Речь шла и об обязанности консула поддерживать перед официальными властями законные требования православного населения.