Сирия. Записки очевидца

весь мир казался ему как-бы картиной с искажённой действительность. Часами

он разговаривал с Кайпат, санитаркой с золотистыми волосами и ярким ртом, никогда не знавшем помады. Я записал их диалог, наполненный горести и

тоски.

"Дорогая Кайпат, твоя Сирия, погрязшая в войне, не кажется ли тебе, уснувшей

в летаргическом сне, как девушка, обречённая век ждать своего

возлюбленного?"

"Да, ты прав. Президент боится возмездия и труслив как заяц. Аллах

непременно покарает его, ибо видит любую несправедливость.

Мой брат ушёл в Сопротивление, когда ему исполнилось семнадцать. Он сказал, что не боится правительственных изуверов и будет бороться до конца. Ещё он

говорил, что Запад непременно поможет Освободительной Армии, защищая

измученное население."

"Да, Кайпат, я также как и твой брат страдаю за правое дело. Меня взяли в плен

под Эль-Хаджаном и хотели убить, но один из командиров заступился за меня, так как знал мою мать. Но он отсёк мне три пальца - вот эти- и засунул мне их в

рот, крича, чтобы я их проглотил. Вот настоящее лицо Башара Асада, вашего

президента. Об этом должны знать все..."

Диалог между ними ещё долго вёлся под непомерное лаянье собак, мечущихся в

вольерах на окраине клиники. Кайпат была бледна и всё время бросала робкий

взгляд на правую руку Магмета, на ладони которой отсутствовали пальцы.

Конвой, играя в нарды, иногда поглядывал на сирийку и араба.

Под вечер мы с Магметом гуляли по коридору клиники, обставленному

цветущими гортензиями. Араб по секрету сказал, что у него есть план как

сбежать из-под конвоя. Я тогда только рассмеялся, нервно оглядываясь на двух

верзил, неспешно шагавших сзади.

Но наутро я узнал, что ловкий араб действительно сбежал, усыпил

нерасторопный конвой. Как была довольна Кайпат, вы себе не представляете: её

лицо было ликом богини, покаравшей преступление.

В лице Магмета передо мной предстала вся ощетинившаяся оппозиция

президента Сирии, кровь из носу желавшая власти и денег. И в России было

всегда много сил, сеявших пламя на конституционной основе, видящие в

разрухе догмат счастья. При Б. Ельцине в той же Чечне произошли

тектонические разломы народа этой горной республике, которые подорвали

веру в Российскую Федерации как крепкую державу. Только чудом эта держава

не рухнула, не подгребла под собой весь русский народ. А в Сирии, некогда

спокойной, было ещё более серьёзно: на лицо была гражданская война, опалившая собой лицо простого сирийца.

Глава 4

Выйдя из клиники спустя две недели, я по поручению "Комсомольской правды", с которой имел давние отношения как известный путешественник, отправился в

пылающий Дамаск брать  блиц-интервью у российской пары, намеревавшейся

покинуть неудобный для жизни мир войны под названием Сирия. За ними

должен был прибыть Ил-80 наших МЧС.

В душном кафе я сидел напротив четы Сидоровых. Мадлен была рыжеволосой

красоткой с пышными бёдрами, а Дмитрий Сидоров отличался боевитым

характером и всё время курил трубку. С ними были девочка и мальчик 11 лет, быстрые, зоркие и вертлявые. Дети бегло говорили на английском, смеялись и

ели мороженое.

-Что привело вас в эту диковинную страну - перво-наперво спросил я и включил

диктофон.

Дмитрий разжигал трубку по новому, защищая зажигалку от ветра. Где-то в

дали рвались взрывы и орала сигнализация.

-Я приехал сюда по работе, да так и остался. Позже приехала Мадлен с детьми,

всё было благочинно и по-дружески. Я стал общаться с мусульманами, они

пытались обратить меня в свою веру, но я остался равнодушен. Я не верю в Бога

и для меня все эти дурацкие обряды и молитвы - полнейшая чушь. Посмотрите, как живут дети Бога - они ездят на дорогих машинах и имеют дорогих женщин.

А разве Аллах не заповедовал бедность как основу жизни? Бога хорошо

приобрели и стало всё на мази у этих верующих - они свободно обдирают и

бедную вдову, и шейха с гаремом.

Я слушал с большим вниманием Сидорова. Он говорил заикаясь, но я тут

записываю всё с эффектом исправления, благо новейшая техника преобразует

звук в новую форму.

-Скажите, Мадлен, без мужа вам было комфортно на улицах Дамаска? - я задал

самый животрепещущий вопрос.

Мадлен немного подумала, поправила платок и ответила, робко, словно

опасаясь тех звуков взрывов, что ежеминутно портили воздух и слух людей.

-Я ничего не боялась, даже ходя с детьми. Очень многое, что болтают о

мусульманах есть полнейшая неправда: ислам учит любви и добрососедство.

Мне как французской жительнице в прошлом, очень радостно было иметь

новых друзей. Я мало дружила в школе, у меня были проблемы с

одноклассниками.

На этом интервью закончилось. Я поехал домой на своём джипе, взятом

напрокат за 1000 долларов, по пыльным дорогам, объезжая измученных войной

горожан и дома меня ожидал уже чудо-пирог со черносливом, как сообщила мне

супруга, приехавшая вчера.

Не доезжая где-то 500 метров до своего дома, меня остановили люди в военной

форме Правительственных войск. Они сказали, что досматривают все машины, выезжавшие за город, так как обстреляно Российское посольство и убит один из

охранников. Я показал свои документы, сержант их бегло посмотрел и пожелал