Сирия. Записки очевидца

Колонна шла бойко и всё вокруг давало надежду, что конечная остановка скоро

и не за горами.

В Шейх-Мескине мы дали взятку военным на блокпосте и все это напоминало

нашу несчастную Чеченскую республику пару лет назад. Там был всё тот же

жадный взгляд и липкие от пота руки. Али всё жевал какую-то траву, а я всё

снимал и снимал. Иногда показывались дикие звери и было весело наблюдать

над спариванием коз и ланей. Их война обошла стороной.

В 75 км от Шейх-Мискина нас обстреляли партизаны. Они жили за счёт

населения, изрядно терроризируя их. Хасан психанул и стал стрелять в ответ.

Партизан взяли в плен. Их отрезанные головы повесили на зеркала заднего вида.

Кровь текла на мокрый асфальт.

Прибыли на склад поздней ночью. Али был резв, деньги он выложил в полной

мере. Хасан быстро спрятал дипломат с американской валютой.

Ночь я провёл с Лейлой. Её ласки грели как огонь, а тело было столь юно, что

робкие груди едва были видны в тусклом очертании огня.

Глава 8

В Дамаске я вёл себя предельно осторожно; изменив внешность, я стал новым

человеком. Произошла долгожданная встреча с супругой Галей и было пролито

море слёз. Она напекла чудесный торт с вишней, который был съеден

мгновенно.

Через два дня я встретился с русским дипломатом в Сирии Данилой Карпатским

и объяснил ему, как попал в столицу, поглощённую междоусобной войной.

Данила пообещал сделать мне документы, но в обмен попросил оказать ему

одну услугу.

У итальянского коллекционера древностей Луиджи Висконти в хорошо

охраняемом особняке есть старообрядческая икона, столь ценная, что один

аукционный дом предлагал за неё 500000 долларов. Ей когда-то молился

опальный протопоп Аввакум и её проклял патриарх Никон, сослав доску в

Соловецкий монастырь. От туда она попала на Св. Землю и была украдена

одним евреем. Её выбросили в Иордан, потом она чудом оказалась в руках

одного палестинца, который продал её Висконти.

Мы с Данилой обговорили, как я буду действовать при встречи с Луиджи.

-Ты будешь вести себя естественно, будто занимаешься этой работой много лет.

Итальянец очень чувствителен и разборчив в людях.

На следующий день я на "ауди 2400" поехал в расположение особняка

Висконти. Это был ярко красный  коттедж около оврага и речки. Меня встретил

сам хозяин в синей рубашке в клетку.

-Вы, наверно, удивитесь, дорогой Алексей, но я пять лет провёл в России - я там

сидел в тюрьме. Потому я хорошо знаю русский язык и всю подноготную

российской жизни.

Мы прогулялись по чудесной кленовой аллеи, Висконти показал лошадей, которых обожал.

Я проникся уважением к этому итальянцу, но работа есть работа.

В доме был накрыт стол, богатый как у турецкого паши. Выпили хорошего

анжуйского вина и тут я исполнил заранее продуманный трюк: выпив

специальной жидкости, я упал на пол  и судороги пробили моё тело. Пошла

рвотная пена и я исторгал умопомрачительные вопли.

Хозяин, сильно разволновавшись, со слугой отнесли меня в комнату и

положили на диван у окна. В этой комнатёнке и находилась знаменитая икона, выполненная с потрясающим искусством.

Пока вызывали скорую, я быстро положил икону под спину. Приехавшая

скорая( она была подкуплена Данилой) вывезла меня за ворота итальянца.

Мы ловко мчались по улочкам Дамаска и нам с плакатов везде улыбался Башар

Асад.

Карпатский, довольный и щедрый, протянул мне новые документы.

-Эту замечательную икону я увезу в Россию - говорил Данила - передам её в

старообрядческую митрополию. Ей должны молиться, а не держать под замком.

Луиджи Висконти потом много поднял шума. Ему вторили газетчики, проклиная русскую мафию. Но всё так и затихло, о чём мы ещё долго

радовались.

Глава 9

Долго мы с женой бродили по одному из рынков Дамаска. Роняя взгляды на

горки помидоров, айвы, хурмы и баклажан, мы были веселы и беспечны.

Солнце светило из-за туч, крапал грибной дождик...

К нам подъехал на велосипеде мальчуган лет четырнадцати и предложил пачку

газет, любые на выбор. Галя внимательно их рассмотрела, сказала, что теперь

газетчикам есть о чём писать - о войне. Мальчишка рассказал, как его отца

повесили на фонарном столбе за то, что поставил свою машину в неположенном

месте. Жуткие творятся здесь дела!

Когда я разговаривал с одной продавщицей семечек, грянул взрыв. Машины

истошно завизжали, женские голоса, прорывающие ором всё вокруг, подранили

сердца окружающих.

Я оттёр глаза от пыли и увидел, что моя Галя лежит в коробках из-под халвы, с

головой, склонённой набок. Кровь текла от её виска, устремляясь к

полураскрытой груди.

Я пощупал пульс - сердце слабо бьётся. В моей голове происходили странные

превращения: всё вокруг потеряло звук и краски. Такое нигде, как только после

ужасной трагедии, не увидишь.

Сразу вызвали врачей. Галю положили на носилки, с меня полиция взяла кое-

какие комментарии. Я, запинаясь, описал то, что было 15 минут назад. Сказали, что убито пятеро, а моя жена при смерти.

Я брёл сквозь толпу, наступая на разбросанные фрукты и овощи, сам

превратившись в них. Сел на скамейку и зажал ладонями уши. Уж не тем ли

оружием убиты невинные люди, с каким я прибыл в Дамаск шесть дней назад?