Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

Выйдя из служебной машины Чудова возле Красных Ворот, Матвей нырнул в переулки, резонно полагая, что наружки за ним не будет. Зона между Садовым и Бульварным кольцами здесь тихая, пешеходов попадалось немного. Опередить на авто потенциальные преследователи его не могли, поскольку вечерние пробки не позволяли быстро объехать район. Спецтелефон он «случайно» забыл в «БМВ» заместителя Директора. Пару раз грубо проверившись, разведчик прошел насквозь территорию школы и нагло перелез через забор, не без труда, но не выронив тяжелый пластиковый пакет. Найдя нужный дом, позвонил в домофон.

– Кто там?

– Вам письмо из института.

Трюк сработал, и дверь подъезда открылась. На площадке второго этажа встретила растрепанная пожилая женщина, удивленная импозантным видом курьера и самим его появлением.

– Добрый вечер, Клавдия Андреевна. Меня зовут Матвей Александрович. Кроме записки привез книги.

– Спасибо. Заходите. Кофе будете?

– Буду, – обрадовался варяжский гость, уставший от чаепитий с источниками информации. Пили отличный Blue Mounteen с Ямайки, принесенный гостем вместе с чаем даржелинг так, на всякий случай. А случай, как известно, бывает разный.

– Так вы говорите дары от руководства института? Что-то я сомневаюсь, от нынешних менеджеров снега зимой не получишь.

– Поражен вашей прозорливостью, – Алехин отбросил легенду, которая уже провалилась. – Альбомы от меня. Позволил себе принести старшего и младшего Брейгелей – Питера и Яна. По совету директрисы пушкинского музея, захватил каталог «Царство Флоры» с репродукциями натюрмортов 16–17 веков. Работы больших и малых голландцев.

– Вы знакомы с Ольгой Владимировной?

– С некоторых пор.

Сорренто. Май 2005 года.

Сухонькая старушка терялась в фойе Excelsior Vittoria, её белая головка едва возвышалась над стойкой в ресепшен. Когда Матвей и Анна появились после морской прогулки на остров Капри, приехавшая из России женщина и портье отеля уже не надеялись понять друг друга. Оба сносно владели английским, но культурный барьер преодолеть не сумели.

– Buona sera! Позвольте вмешаться. Есть проблема? – встрял разведчик.

– Signore Alekhin, ваша соотечественница отказывается от заказанного номера без объяснения причин, требует другой. Но сейчас высокий сезон…

– Меня зовут Матвей, это – Анна. Что случилось, мадам?

– Ольга Владимировна. Необходимо сменить номер. В этом жить не смогу, он неправильный.

Не без труда удалось выяснить, что руководительница московского музея изящных искусств – жертва нумерологии. Ей не нравилось число «девять» и любая комбинация цифр, дающая его в сумме. Стеснительность не позволяла открыть тайну постороннему итальянцу.

– Хранение тайн – конек моего мужа, – заверила её Анна. – Матюша, фас!

Пара купюр сильно помогли итальяно-российскому взаимопониманию.

– Dio mio! Так бы и сказала сразу, что видела приведение короля Бирмы в спальне, – охотно принял объяснение портье. – Мы не допустим преждевременной смерти впечатлительной синьоры. Перенесем её вещи в номер 23. Подойдет?

– С видом на Неаполитанский залив?

– Certamente, signore Alekhin.

– Я училась вместе с ней в Историко-архивном институте.

– Что на Никольской улице? Где на фасаде дореволюционные Лев и Единорог, а на фронтоне герб СССР?

– Вы наблюдательны. Именно в том здании.

– Надо же, и моя теща провела там студенческие годы.

– Матвей Александрович, не заговаривайте зубы пожилому человеку. Скажите прямо: какова цель визита?

– От вас невозможно что-то скрыть, – обезоруживающе смутился Григ, поняв, что у женщины беспорядок в прическе, а не в голове. – Нужна консультация относительно причала ПП-88-П.

– Похоже, проект нашего института. Можете что-нибудь уточнить?