Сирийский капкан

Ребята быстро и методично продвигались вперед, уничтожая все больше людей противника. В результате молниеносного штурма большого двухэтажного дома, последнего оплота боевиков, все враги были перебиты. В живых остался только их главарь. И то только потому, что прикрылся заложником – темноволосой девушкой лет восемнадцати. От ужаса она не могла даже кричать, а просто широко открытыми глазами смотрела все время наверх, как будто молилась о спасении.

– Массаб, отвлеки его! Мне нужна минута. Вымани его так, чтобы виден был в окне, – приказал Егор и забежал в дом напротив. Он быстро поднялся на крышу и занял позицию в ожидании удачного ракурса.

Массаб, обливаясь потом, вошел в дом.

– Не делай глупостей! Все твои люди мертвы. Оставь девушку. Я обещаю, что мы не будем тебя убивать. Слышишь?

– Паршивый шакал! Я не боюсь смерти! Что ты можешь мне сделать?! Я все равно в рай попаду! А ты и вы все… вы кто такие?! Вы будете гореть в аду! – с фанатичным блеском в глазах кричал главарь боевиков, судорожно выбрасывая вперед руку с пистолетом. Он подталкивал свою жертву, продвигаясь по помещению навстречу Массабу, и готовился выстрелить. Этим воспользовался Егор. Он рассчитал момент появления руки главаря в соседнем окне и, как только она там появилась, нажал на спусковой крючок.

– А-а-а-а! Шайтан! – раздался вопль главаря бандитов. С ужасом он таращился на свою раздробленную руку, у которой больше не было кисти.

Массаб подскочил к орущему от боли бандиту и ударил его прикладом в лицо. Главарь замолк и рухнул, как подкошенный. Массаб помог испуганной и забрызганной кровью мужчины девушке пройти в другую комнату, где, как оказалось, находились еще несколько пленников. В это же время в дом ворвался Голиаф и освободил остальных заложников в соседней комнате, среди которых оказался и Вазген.

– Доложите обстановку! – послышался в наушнике голос Егора.

– Чисто! – ответил Голиаф.

– Чисто! – присоединился к докладу Массаб.

Ответа Зомби не последовало.

– Зомби, ты на связи! – повторил Егор, но снова не получил никакого ответа.

– Зомби, ты слышишь? Ответь!

Ребята переглянулись. У Егора неприятно засосало под ложечкой. Поняв, что случилось что-то нехорошее, он побежал на поиски товарища.

Зомби умирал неподалеку от дома, у ограды, жадно хватая открытым ртом воздух.

– Сашка! Ты чего?! – закричал Егор, бросился к нему и стал осматривать рану на горле. – Все будет хорошо! Слышишь?!

Егор упал на колени, выхватил аптечку и одним движением разорвал целлофан.

Раненый попытался что-то сказать. Первая попытка заговорить превратилась в бульканье – кровь заливала горло. Егор понял, что близится агония – руки Зомби судорожно скребли землю.

– Не оставляй меня здесь, командир! Вызови «вертушку»! Я выживу! Ведь я же Зомби… А зомби не умирают! Не могут умереть! Ты только не оставляй меня… Матери…

Но тут из его горла хлынул поток крови, и взгляд остановился. Егор убрал шприц.

– Вызвали, Сашка! Вертолет сейчас будет!

Казалось, Зомби услышал ответ командира. Уголки губ его как будто бы слегка растянулись в последней улыбке.

Послышался топот ног, и у ограды появился разгоряченный Голиаф. Он увидел только, как Егор закрыл глаза их товарищу.

– Черт! Черт! Как же так?! Нет! Только не Сашка! Не должно так быть! – в бешенстве закричал Голиаф и как зверь в клетке стал метаться из стороны в сторону.

Из дома, где держали всех пленных боевики, тяжело передвигая ноги, вышел сильно постаревший Вазген. Лицо его было все в крови, ранах, ссадинах, очевидно, его жестоко пытали. Держась одной рукой за стену, он как в тумане прошел за угол дома, во двор. Там старик увидел тела растерзанных, а потом расстрелянных людей, тела, которые были так сильно изуродованы, что не каждый мог бы вынести такое зрелище. Некоторые из пленников подавали слабые признаки жизни. Среди них был и Гаро.

Вазген с трудом опустился и сел перед ним на землю. Он положил голову племянника себе на колени. Изо рта Гаро тонкой струйкой текла густая кровь. Одна рука была неестественно вывернута. На голой груди был вырезан крест. Боевики не оставили на нем живого места. Все тело молодого человека было в порезах и ожогах. Но сильный юный организм тяжело расставался с жизнью. Предсмертная судорога сотрясала его, давая ложную надежду на то, что он выживет. Но только не повидавшему на своем веку много смертей старику.

– Успокойся, мой мальчик. Все будет хорошо! – стал гладить племянника по волосам Вазген.

– Больно, дядя, очень больно! – произнес юноша.

– Сейчас боль пройдет, Гаро-джан! Все пройдет! Господь примет тебя, как своего сына! И боль пройдет!

– Дядя, свет! Яркий свет! Глаза болят! Давид! Где Давид? – простонал Гаро.

– Это врата рая открываются для тебя, дорогой! Давид там, сейчас придет.

– Я маму обидел, напрасно обидел! Извинись за меня, дядя! – тяжело дыша, проговорил умирающий Гаро.

– Конечно, мой мальчик, мама тебя уже простила! Не думай об этом.

– И еще я долг не отдал. Сможешь отдать за меня? Варуж знает!