Сирийский марафон. Часть 2. За нас и за спецназ

– Чего хорошего вещает Центр? – равнодушным тоном поинтересовался он.

– Все нормуль. Через два дня прилетает группа из конторы Вагнера.

– Новость достойная, чтобы отметить. Я, тут, прикупил местный самогон. Гонят из какого-то дерева.

– Табуретовка? Как бы с такого пойла не отъехать.

– Обижаете, начальник. Проконсультировался с аборигенами. Макс уверяет, от отравы даже голова не болит. Слеза! – ухмыльнулся капитан.

– Смотри, наревешься с той слезы, болезный,– Александр строго посмотрел на офицера.

– Только по глоточку. Для приобщения к окружающей флоре и фауне,– положил ладонь на свою грудь Носорог.

Проселок навилялся досыта, пока не выскочил на широкую поляну, окруженную такими высокими деревьями, что пятерка строений растворилась на фоне пышной растительности. Джип рванул, подняв шлейф пыли до небес, и промчавшись через открытое пространство, замер в десяти шагах у самого большого дома. Пока пыль, мукой, не осела вокруг, Кайда через стекла разглядел поселение. Четыре однотипные строения в один этаж размером двадцать на двадцать метров или чуть больше. На деревянных сваях высятся над землей на метр. Три окна и дверь на главном фасаде. Крыши покрыты крашенным железом, как и многие в здешних местах. Пятый дом внушительней в размерах, выглядел старшим братом в семействе. Лишь флаг на высоченном шесте рядом с крыльцом.

А, на крыльце том, отмахиваясь от пыли и чихая, стоял здоровенный детина. Чернявый, кучерявый, что барашек, и согласно местной моде, негр.

– Вивьен, дружище! Как жив-здоров? – завопил Макс, вышагивая из джипа.

Глава 10. «А кто там в красной курточке собой не дорожит?»

После всех дорожных приключений, ужин задался. Вивьен великолепно зажарил на вертеле дикую козу, напичкав местными пряностями. Макс с ректором налегли на самогон, приобретенный в Нделе. Носорог вызвался первым в караул и ушел, прихватив кусок мяса с охапкой свежих овощей, завернутых в лист банана. Майор, пригубив напиток, подтвердил, что «вещь убойная, но от тряски разболелась голова», перешел на травяной чай. Чупа-Чупс, известив, что больше по хавчику и скоро менять капитана, выбыл из игры не вступив.

Оставшаяся троица пировала шумно. Егерь припер из чулана пару африканских барабанов «Джембе». Сняв стресс алкоголем, Туадера зажигал. Макс решил не пропускать участия в финале конкурса «Чей бубен громче» и избушка загудела, как сабвуфер в багажнике «Жигулей».

Оставив аборигенов радоваться жизни, Кайда и Морозов вышли подышать свежим воздухом.

– А, егерь-то, практически не пьет. Больше имитирует,– Чупа-Чупс глубоко вздохнул сухой, как в сауне воздух.

– Впечатление оставляет размытое. В образе рубаха-парень. А, глазоньки акульи, клювом щелкнешь, вмиг схавает. Присмотри за ним, между делом,– майор покрутил головой,– где тут Носорог насест устроил?

– Вон, баобаб здоровущий сразу за мостиком.

– Баобаб? Вроде, здесь они не растут?

– Значит, не баобаб. Но, дерево мощное. В кроне, не то что наблюдательный пункт, взвод спрятать можно,– Морозов меланхолично взглянул на небеса,– темнеть начинает. Может жарень спадет?

– Вряд ли. Пойду до офиса Вивьена прогуляюсь. Ректор говорил, там спутниковый телефон стоит. Надо с послом покалякать. Сплетни столичные послушать и вообще.

– Понял, командир. Постою на шухере.

Тишина зависла, словно не африканская саванна вокруг, полная разной животины, а женская баня ночью. Рассвет еще где-то шлялся, лишь слабый отблеск в низких облаках. Вся низина и река была застелена марлей утреннего туман. Кайда, не скрипнув дверью, вышел на веранду. Носорог дрых после караула, жалобно высвистывая носом.

Быстренько справив естественные надобности, майор двинулся к «баобабу», сменить Чупа-Чупса. Песок съедал звуки шагов. В темноте окна офиса егеря на миг мелькнул красный огонек.

– Что за хрень. Бессонница мучает Чингачгука? Или у меня глюки на почве экзотики? – мелькнула в голове и Кайда сменил маршрут.

Через приоткрытое окно доносился полушепот Вивьена. Судя по тону, егерь кому-то докладывал на санго, местном языке с обильным вкраплением французских слов. Майор прислушался к тарабарщине. «Туадера, иностранцы», – уловил он в шелестящей трескотне непонятных слов.

– Сучонок, настучал, – Кайда мягко запрыгнул на веранду и ударом ноги вышиб дверь. Вивьен с спутниковым телефоном в руке замер в центре кабинета. Не давай опомниться, майор по футбольному влепил ногой между ног детине. И, добавил ребром ладони по шеи, когда того сложило пополам.

– Может вы с ним по-свойски побеседуете. А, то талдычит «твоя моя не понимает». Не хотелось бы с утра иголки под ногти загонять, – Кайда со стула разглядывал лежащего на полу егеря.

– Качественно спеленали, как мумию,– Туадера возвышался в полный рост, держа руки в карманах брюк.

– Что умеем, то умеем. Давайте, вернемся к нашему барану. Время не терпит. Либо разговорите, либо пытать потребуется всерьез. Процесс непотребный и отразиться на товарном виде. После придется крокодилам скормить или еще кому,– вздохнул майор. Ректор прошелся по кабинету:

– Можете оставить нас один на один?