Сирийский марафон. Книга третья. Часть 1. Под сенью Южного Креста

— Мда, — Кайда полулежал на бауле, уставясь в некую точку на небе, где облаков-то было всего три, да и те сплошь с проплешинами. — Самое поганое в работе командира — принести весть вдове, хуже матери, о погибшем.

Хоть все слышали, но молчали. А, что говорить? И, так всё ясно до запятой. Был старший лейтенант Варшавин Виталий Иванович и нет. Тоска одна осталась, да и ту каждый загнал в дальней угол души. Пусть полежит до поры, до времени. Вернемся домой, похороним и помянём по-человечески. А, пока …

— Опа, чешет «крузак» во всю прыть, — вяло обронил Шестаков, надвинув козырек бейсболки почти до переносицы. — Не по нашу ли?

— Генерал обещался проводить, — скучно откликнулся Александр, приподнявшись на локоть. — Может и он. Кто знает. Сюда катит.

Land Cruiser далеко не последнего года выпуска, строго следуя разметки, накрутил все необходимые повороты и рванул прямо к Ан-124. Тормозить пришлось с визгом покрышек в пятнадцати шагах от самолета.

Терентьев на этот раз нарядился в оливковую форму республиканской армии, но без знаков различия. Зато водитель с серебряной звездой на темно-синем погоне и лихо заломленном беретом смотрелся импозантно. Цвет берета указывал принадлежность офицера к сорок второй парашютно-десантной. В бригаде начинал карьеру Уго Чавес. Он и в президентах был мачо, а в лейтенантах, болтают, зажигал по полной. Кстати, казармы одного из батальонов сорок второй находились сразу за периметром аэродрома и появление очередного десантника здесь было дело буднишним. Константин Петрович, чуть коснувшись подножки, вышагнул из джипа и, цепко оглядевшись, направился к группе. То, что они были в цивильном, субординацию не отменяло и Кайда двинулся навстречу.

— Здравия желаю, — бодро приветствовал он, не доходя шагов пять. Мелькнула мысль, откозырять, но он её прогнал. Сие нарушало конспирацию. По легенде группа числилась по министерству природных ресурсов и армейским этикетом злоупотреблять не стоило. База ВВС хоть и не проходной двор, но любопытствующих глаз, что мух на известном предмете.

— Привет, Саша, — просто сказал Терентьев и протянул руку. — Виталия погрузили?

— Погрузили, — он пожал протянутую руку.

— Пойду попрощаюсь. Проводи, разговор есть.

Они направились к транспортнику. Аппарель пребывала в том же состоянии, из-за чего самолет напоминал прохудившийся башмак с оторванной подошвой. Генерал почти вбежал по стальному траппу. Гроб, прикрепленный к откидной скамейке, находился в глубине грузового отсека.

— Ты побудь здесь, — не оборачиваясь, обронил Константин Петрович, замедлив шаг. Подполковник понятливо кивнул и присел на корточки. Было выглянул кто-то из летунов, но узрев генерала исчез. Александр невольно повернул голову в сторону распахнутой аппарели и хмыкнул. В детстве, когда летом приезжал на Дон, где в станице жили бабушка и дед, они с друзьями лазила по пещерам. В обрывистых берегах реки их тьма тьмущая. Пацанва устраивала в этих норах целые поселения. Чувство защищенности, тайны и уюта одновременно, вот что осталось в памяти. Константин Петрович подойдя звучно вздохнул:

— Эх, Виталя, Виталя. Пошли-ка на воздух.

Терентьев, спустившись, целеустремленно направился в тень от противоположного крыла, на ходу пояснив:

— Пусть твои отдыхают пока. Треба покалякать.

Тень оказалась куцая, но для двоих вполне. Кайда, остановившись рядом, вопросительно посмотрел.

— Такое дело, Саша, — генерал сделал паузу. — Депеша с Центра … Короче, группа остаётся.

— Здесь?

— Нет. Никарагуа. В главке уверены, что в ближнем окружении президента Ортеги работает крот американцев.

Александр вопросительно дернул плечом.

— Правильно, подполковник. Это ещё не повод для оперативного вмешательства Службы, — генерал поджал нижнюю губу. — Штука в том, что главный супостат решил кардинально изменить ситуацию в Манагуа. Как говориться, раз и навсегда.

— Переворот?

— Да. Ликвидация Ортеги и дворцовый переворот с вытекающими.

— Смена курса и прочие прелести, — Кайда задумчиво посмотрел на Терентьева. — Задача группы?

— В принципе тривиальная, — усмехнулся Константин Петрович. — Не допустить. Всего-то.

Книга третья. Конец первой части.