Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна

— Принял. «Араб», «Перший» подсобите, ежели что, — Александр взялся за бинокль, положив автомат рядом. — Чуть-что, гасите на глушняк. Команды брать языка не было.

А, вертушки задерживались. Причину, понятное дело, никто не объяснял. Ситников, помаячив минут десять, ушел сославшись на неотложные хлопоты. Хорошо хоть из кабинета не попросил. Еремеев по обыкновению дремал, соорудив из стульев подобие лавки, а рюкзак приспособив вместо подушки. Морозов с Хоттабычем, тишком выдрав из тетради в клеточку пару страниц, резались в «морской бой», оккупировав майорский стол. Командир отсутствовал. Он с приехавшим недавно Терентьевым облюбовали «буханку», что стояла во дворе комендатуры, судя по спущенным колесам и треснутому лобовому стеклу с временем оных.

— Братва! Командир идет, — прикрыв ладонями свою «карту боевых действий», Андрей посмотрел в окно.

— Хмурый? — Арсенин, шевеля одновременно носом и губами, размышлял над следующим ходом.

— Не понять, — хмыкнул Чупа-Чупс и шумно подвигал ногами под столом. — Николай, подъем! Начальство на пороге.

— Я и не сплю, — тут же откликнулся Еремеев, хотя несколько секунд тому выдавал носом вполне музыкальные трели. — С вами, флотоводцы, мля, поспишь.

Капитан дверь, конечно, не пинком открыл, но и без китайских церемоний:

— Прохлаждаетесь? Можно зад от стула не отрывать, заслужили, чего уж там. Тем паче, Новый год на подходе.

— Камчатка уже как четыре часа бухает, — вздохнул Носорог, посиживая с таким видом, точно не дрых только что.

— Командир, про авиаэкспресс есть новости? — Хоттабыч перевернул листок с расчерченными квадратиками. — Тут некоторые шибздики мечтают Новый год встретить у елочки настоящей, а не пластмассовой или, не дай Бог, на картинке.

— Товарищи офицеры, — Александр соорудил на физиономию максимум благодушия. — Как говорят в Одессе и окрестностях Жмеринки, имею две новости и обе хорошие. С какой начать?

— Да, чего уж там, — махнул рукой Николай и непроизвольно зевнул. — Извиняюсь за некультурное поведение. Набегаешься по Кавказу, тонкий слой интеллигентности, как Фома хреном … Товарищ капитан, начинайте с любой. Но, лучше у которой happy end.

— Ага, с хепиком заманчивей, — Андрей по-детски захлопал в ладоши.

Кайда шутливо погрозил пальцем:

— Шалунишка. Короче, руководство отправляет нашу группу на … курорт!

— Хм. Уже не смешно. Руководство и курорт, как говорил мой учитель по географии, — печально вздохнул Арсенин. — Две параллельные прямые, которые по любому не пересекаются.

— Исключение возможно? — рассмеялся капитан и сел на свободный стол. — Кстати, five o’clock проворонили. Как у нас с чаем?

— All right, — кивнул Хоттабыч и, поднявшись со стула, сделал три шага к тумбочке в углу. А, больше и не требовалось. Там, прижавшись к алюминиевому чайнику, стояли кружки и приземистая вазочка с сахаром. — И, что за точка на карте нам светит? Экзотика типа Африки?

— Это потом. Для старта в Сочи сгоняем.

— Оба, на! Олимпиаду через дырку в заборе смотреть? — фыркнул Чупа-Чупс.

— Почти. Позже в общих чертах просвещу, — Александр взял кружку из рук Ивана и звучно отхлебнул. — Хотя сам мало чего знаю.

— А, вторая новость? — небрежно обронил Еремеев.

— Будем работать с Дедом.

Всплытие подводной лодки всегда завораживает. Вот только, что по спокойной глади моря-океана беспечно топтались барашки волн, разные там чайки-альбатросы шныряли на бреющем и вот на тебе. Бац и выскакивает стойка перископа в окружение антенн-штырей, а за следом уже крадется черный пенал рубки. Он растет, отфыркиваясь от наскучившей воды, выманивает за собой сигару легкого корпуса. Тот осторожно высовывает нос метрах в тридцати и, убедившись в безопасности, лезет на верх. Лоснятся под лучами прорезиненные бока, на палубе кляксами расползаются лужи. И вот, субмарина, грациозной касаткой скользит на границе двух сред. Ошарашенные чайки нарезают круги, разглядывая чудо дивное. В рубке возникает фигура вахтенного. Несколько секунд и по флагштоку ползет ярко-алый прямоугольник с белым полумесяцем и звездой. Морской ветер приятельски треплет новенького, то надувая тому щеки, то вытягивая в струнку.

На яхте, что шла параллельным курсом в полукабельтове и мористие, трое мужчин восточной наружности замерли у леера. Удивленными они не выглядели. Скорее озадаченными.

Тем временем на верхотуре рубки объявился новый персонаж. Фуражка с белоснежный тульей, на околыше золоченный «краб».

Кайда выровнял чуть съехавшую набекрень фуражку, буркнув про маскарад с чужого плеча, и поднес к губам мегафон.

— На Pegasus! Вы находитесь в территориальных водах Турецкой Республики, — он рубил фразы на американский манер, из-за чего английский звучал особенно напористо. — Застопорить ход! Лечь в дрейф. Принять досмотровую группу. При неисполнении приказа открываем огонь на поражение!