Сирийский патруль

«Так вот кто должен был заменить выбывшего по причине смерти Жана Луи?! Вот кто, оказывается, призван был стать новым «бухгалтером» — Джейн…»

— То есть ты не можешь снять с этих долбаных счетов ни одного цента?

— Увы, милый… у меня нет соответствующего доступа.

— А собственные средства? — поинтересовался Доккинз. — Сколько можешь перевести со своих счетов на те, что я укажу?

Джейн вновь судорожно вздохнула.

— Свободных средств у меня тысяч двадцать в евровалюте…

— Всего? — Доккинз оскалил в ухмылке зубы. — Акции и прочие ценные бумаги? Собственный дом в Иль-Франсе? Квартира в Монако? Драгоценности, которыми тебя осыпал твой первый муж ливанец?.. Вот бедняга, — он посмотрел на Козака, словно призывал того в свидетели, — помер сразу же, как только наша милашка поняла, что у него денег несколько меньше, чем она рассчитывала. Вроде как чем-то несвежим поужинал.

— Джейн и его отравила? — Козак вновь неприятно удивился, услышав вдруг собственный голос. — Кхе-кхе! — Он прокашлял горло. — Не обращайте внимания, друзья… это я сам с собой иногда разговариваю.

— Потерпи, Айвен, скоро и до тебя очередь дойдет, — сказал американец, после чего перевел взгляд на женщину. — Джейн, ты сможешь перевести хоть какую-то сумму? Прямо сейчас, через электронный банкинг?

— Ээээ… Боюсь, милый, что нет, не смогу. У меня ведь нет при себе карточки с паролями.

Доккинз поднялся из кресла; отработанным годами практики движением выхватил «глок». И направил его на вжимающуюся в стену женщину.

— На какую ногу предпочтешь хромать, милая?

— Нет-нет-нет!!! Не надо!

— Тебе правое колено прострелить? Или — левое?

— Постой!.. Я помню, что у меня есть счет, с которого я смогу что-то перевести…

— Сколько там?

— Тысяч двадцать… я же говорила.

Доккинз сердито сплюнул на пол.

— Хватит тратить мое время! Мне стоило денег, чтобы вас сюда привезли! А ты предлагаешь такую мелочь, что ее не хватит даже на прокорм местным собакам!..

— Кажется… кажется, там пятьдесят тысяч евро, — быстро сказала Джейн, заметив, как дуло «глока» опускается к ее правой коленке. — Милый, возьми себя в руки!.. Это ведь я… твоя Джейн!

— Ты не представляешь, Айвен, как мне хочется сейчас ее пристрелить, — сказал Доккинз, пряча ствол обратно в кобуру. — Я ее из грязи, можно сказать, поднял… Помог замять дело, которое завели в связи со странной, скажем так, кончиной ее первого мужа, выходца из Ливана… Профинансировал частный курс учебы… Милая Джейн ведь не доучилась в свое время в московском университете, хотя везде в своем CV указывала, что закончила ваш русский институт «международных отношений» и еще Высшую школу переводчиков в Новой Сорбонне… У нее необыкновенная способность к языкам, но надо было закрепить знания арабского и фарси. И еще следовало свести с нужными людьми.

Доккинз криво усмехнулся.

— Я открыл, Джейн, перед тобой новые горизонты. А ты… да, да, именно ты, милашка Джейн, сливала инфу на меня моим злейшим врагам.

Через несколько минут Махмуд увел женщину в какое-то другое помещение. Настала очередь Козака держать ответ перед этим воскресшим из мертвых человеком.

Американец перешел прямо к делу.

— Айвен, у тебя есть доступ к офшорным счетам? Русские ведь через тебя осуществляли проводки , не так ли?

— Я механический винтик в этой схеме, — сказал Козак. — Мне сообщали пароли в тот день, когда проводились транзакции. Посредством обычных СМС-сообщений… Я вводил эти данные, деньги переходили с одного счета на другой. Нас было двое — я и один француз…

— Француза этого зовут… Жан Луи? — проявил осведомленность в нынешних делах Козака американец.

— Да. Так его звали… он погиб двенадцатого числа.

— Ты разговаривал об этой истории с твоим приятелем?

— С кем именно, сэр?

— Не придуривайся, Айвен!.. Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, так что давай не будем терять времени. С мистером Сэкондом, конечно же!

— Да, — неохотно признался Козак. — Он спрашивал у меня, что я думаю по поводу случившегося.

— И что ты думаешь?

— Ничего, — сказал Козак. — Я человек маленький… Думать — это не моя работа.

Несколько секунд Доккинз сверлил его взглядом. Иван так и не понял, поверил ли американец ему или счел прозвучавшие слова «отмазом». Как бы то ни было, Доккинз сам сменил тему.

— Сколько своих денег имеешь на счетах?

— Тех, что могу снять и перевести?

— Именно!

— Пятьдесят две тысячи евро.

Доккинз неспешно раскурил сигару.

— Это все? — спросил он. — Ты что, Айвен, вел в Париже роскошный образ жизни? Заказывал изысканные блюда в ресторанах? Трахал самых дорогих проституток? Почему так мало денег у тебя на депозите?

— Было бы больше, сэр… Но год назад, сэр, вы заставили меня снять с этого счета все мои сбережения и перевести на контролируемый вами счет.

— Ты как будто сердишься на меня за это? Вроде как я обобрал тебя?

— Не знаю, что и сказать, сэр.

— Тогда я скажу тебе кое-что, дружище… Меня самого обобрали. Все, что я накопил за последние годы непосильным трудом… — Доккинз стряхнул пепел прямо на пол, — заработал потом и кровью, заметь, ежедневно рискуя жизнью — все отобрали.