Сирийский патруль

Антонов, не дождавшись прямого ответа, мягко сказал:

– Я могу трактовать твое молчание как знак согласия?

– Тебе нужно было идти в бизнес, а не в разведку. – Анна скупо улыбнулась. – Умеешь уболтать клиента.

– Бизнес и разведка – это две стороны одного процесса, – усмехнулся куратор. – Вспомни историю семьи Ротшильдов…

– То же самое мне когда-то говорил папа.

– То, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти за пределы этого кабинета, – чуть подавшись вперед, сказал Антонов. – Твой муж…

– Иван? Он мне ни разу не позвонил за последний год! – перебила его Анна.

– Ты знаешь – почему . Мы же изначально обо всем договаривались…

– Мне от этого не легче! – Анна достала из кармашка пиджака носовой платочек, промокнула уголок глаза. – Соринка… никак не могу проморгаться.

Сунув платочек обратно, она расстроенно произнесла:

– Я потому и перешла в «агентство»! Сидеть в этих вот четырех стенах… ждать редкой весточки… И понимать, что от меня ровным счетом ничего не зависит…

– Очень даже зависит, – сказал Антонов. – Взять хотя бы сегодняшний звонок.

– И что он, по-твоему, означает?

– Не исключено, конечно, что это очередная «проверка паспортов» [14] , – задумчиво произнес Антонов. – Но я склонен думать, что начинается новый раунд «большой игры».

– Большой игры? Это слишком общее и порядком затертое определение.

– У нас еще будет возможность об этом поговорить… Давай-ка вернемся к теме. Настораживает то, что наш общий знакомый сначала передал сигнал «тревоги», а затем не вышел на связь. Пароли для очередной банковской проводки им тоже не были запрошены… Возможно, Ивана ждут большие перемены. Если, конечно…

– Если что? – Анна тоже подалась вперед. – Если он… все еще жив?

Она вздрогнула, услышав разнесшийся по кабинету звук сотового телефона.

Куратор гибко поднялся из кресла. Подошел к письменному столу, на поверхности которого не было бумаг, но лежали три сотовых телефона; взял один из них. Сверившись с экранчиком, многозначительно посмотрел на Анну, после чего ответил на вызов.