Сирийский пленник

В это время у него в кармане завибрировал телефон. Россомахов вытащил его, посмотрел сперва на Данилова, выталкивавшего из здания Гошу-футболиста, а потом на определитель, который показывал номер полковника Личуткина.

– Подполковник Россомахов. Слушаю вас, Василий Андреевич.

– Ты где сейчас, Виктор Васильевич?

– Взяли хитростью здание «Феникса». Захватили Филимонова. Освободили заложника.

Стало слышно, как в здании разухабисто ухнул филином РПГ-29. Никто не знал, был в противоположном конце коридора пулеметчик или не было его вообще. Может быть, один из убитых охранников должен был в случае тревоги занять там место. Но «Вампир» на всякий случай обезопасил оперативную группу.

– Что там у тебя так грохочет? В «Фениксе» вроде бы и обороняться уже почти некому. Или ты вызвал себе в помощь артиллерийский дивизион?

– Тут наша оперативная группа из гранатомета погасила пулеметную точку охраны. Все идет нормально. Потерь с нашей стороны нет, товарищ полковник.

– Вот и хорошо. Жди нас. Мы с полковником Савелкиным уже подъезжаем к вам, прямо к месту событий. Захват здания завершит спецназ ФСБ. Ты не возражаешь?

– Так здесь и так уже все завершено, товарищ полковник, – сказал Россомахов, увидев майора Завирухина и двух офицеров его группы, выходящих из дверного проема.

За ними неторопливо шагали Журавлев с Русинским, отвинчивающие глушители со своих пистолетов-пулеметов.

У полковника Савелкина в солидном здании на Лубянке и кабинет был неслабый. Подполковник Россомахов никогда не отличался особой любовью к кофе. Его чашку за чашкой пили два полковника – хозяин кабинета и Личуткин. При этом Савелкин вел свой рассказ и слушал Россомахова.

– Получается так, подполковник, что у меня напрасно пострадало горло. Я после вашего удара там, в Сирии, три недели провалялся в госпитале. Две операции перенес по восстановлению кадыка, а после этого вынужден был потратить еще длительное время на лечение, в том числе и весь свой отпуск. Вы же потеряли несколько месяцев, пешком и другими способами добираясь до Москвы. Но я должен признать, что группу диверсантов-сирийцев вы подготовили очень качественно. Если помните, часть группы бежала, в том числе и вы…

– Я не с группой бежал, а сам по себе. Прямо из кабинета полковника Лопеса из ЦРУ, который пытался меня завербовать. Я тогда попросил у него чистый лист бумаги и карандаш, якобы собирался что-то написать. Остро заточенный жесткий карандаш у него на столе лежал. Я предвидел, что он именно его ко мне придвинет. Так оно и вышло.

– И что же вы?..

– Чистая практика, больше ничего. Я откинулся на спинку кресла, чтобы создать привычную дистанцию. Кресло было на колесиках. Я отодвинулся чуть больше, чем на полметра, метнул в Лопеса карандаш и попал точно в глаз. Потом в прыжке ладонью вбил карандаш дальше, в мозг. Раньше мне приходилось выполнять это упражнение только на чучеле. Но и в реальности все вышло просто отлично. Лопес успел только выдохнуть. Потом у него через горло кровь пошла, и он умер. Я же выпрыгнул через окно во двор. Тоже, кстати, второй этаж был, как в случае с вами, но не такой высокий, как в кабинете полковника Личуткина. Там, во дворе, стояли три бронеавтомобиля. Во втором из них я нашел ключи и уехал, проломив ворота и задавив часового вместе с будкой. Кстати, судя по внешнему виду, этот субъект был из местных исламистов, бритоголовый и бородатый. На бронеавтомобиле я без особых проблем добрался до нейтральной полосы, когда уже стремительно начало темнеть. На нейтралке мне пришлось самому снять порядка десятка мин, чтобы пройти к своим. Правда, был риск, что свои могут принять меня за противника и подстрелить. Но я сумел пробраться через позиции невидимым и неслышимым, утром явился в штаб, где меня и арестовали.

– Ну, в этом вы сами отчасти виноваты. Вам следовало внимательнее относиться к людям. Тогда вы не допустили бы в свое окружение предателя. Самого настоящего изменника, который, слава богу, на такой мелочи попался, а ведь мог бы и натворить немало дел. Он очень рвался к получению данных из разных управлений. Но нам помогли те бойцы вашей группы, которые остались в плену. Тринадцать человек. Помните кого-то из них?

– Давайте лист бумаги и карандаш, я напишу всех поименно, – сказал подполковник и улыбнулся.

– На этом и прокололся полковник Лопес?

– Именно на этом. Укололся о карандаш. С карандашами следует быть аккуратнее.

– Тогда мы лучше без имен обойдемся. Так вот, диверсанты, подготовленные вами, сумели не только сами сбежать.

– Я и не сомневался в том, что они сумеют это сделать, – произнес подполковник.