Сириус

– Корешки, сестренка? Малыш ест хорошие корешки, – сказал мальчик, указывая пальцем на лес. – Корешки – вкусно.

Авриль покачала головой:

– Нет, Малыш. Я тебе уже говорила. Мы не животные и не станем рыть землю.

Малыш сделал обиженную мину.

– Мы найдем что-нибудь получше, – ободрила его Авриль.

– Варенье?

– Может быть. Увидим. Давай, идем.

Они зашагали дальше сквозь туман, поросенок семенил между ними.

Мальчик без конца повторял словно мантру: «Бутербод, варенье, бутербод, варенье». Этим он здорово действовал Авриль на нервы.

До горы идти, пожалуй, много недель. Интересно, шале со снимка еще существует? Авриль знала: беспорядки и бомбежки обошли те дальние районы стороной. Конечно, шале могли разрушить и землетрясения. Но поворачивать назад было поздно. Жорис и Мэгги, скорее всего, вернулись к Дарию. Когда этот безумец нападет на след Авриль, он уже не отступится. Гора – единственный выход. Важно идти в верном направлении, поэтому без карты никак.

Главным сейчас было найти еду и воду. Вариант убить поросенка уже исключен. Авриль больше не прольет крови. Хоть она и размахивала ножом перед Черными Звездами, навредить им не смогла бы. Девушка больше не хотела жестокости. В то же время к жестокости толкало всё в этом мире. Неужели так было и раньше?

Авриль вспоминала с трудом. До войны голод, боль были чем-то далеким, что лишь порой возникало по ту сторону экрана. Нажмешь кнопку, и оно исчезнет, как дурной сон. В деревне, где она жила, всё это казалось очень далеким. Жители были уверены: ужасы с экрана никогда до них не доберутся.

Но потом жестокость стала постепенно просачиваться.

Сначала – из-за цвета кожи Авриль. Деревенские мальчишки в насмешку советовали ей лучше мыться, а не то еще подхватит вирус, про который говорят в телевизоре. Те самые мальчишки, с кем она вместе росла, глядели на нее совсем не дружелюбно. Почти с отвращением.

Сначала она не поняла. Когда спросила папу с мамой, они сказали: «Не слушай их, Авриль. Это всё глупости. Ты можешь гордиться собой. Ты наша дочь. И мы тебя любим именно такой».

Родители не заметили угрозы. Они были уверены, что любовь исцелит любые раны, как камедь на дереве.

И хотя какое-то время слова взрослых успокаивали Авриль, след остался. Незаметный, но глубокий рубец в самом сердце.

А потом шрам стал кровоточить.

В новостных передачах только и говорили, что о бесплодии, которое поразило многие виды животных и растений. Аналитики, политики, ученые без конца спорили о причинах. Некоторые говорили о вирусе, другие – о проклятии. Но все сходились в одном: нужно найти виновного. Так, первым делом указали на животных. Их истребили, но вирус не исчез. Тогда показали пальцем на иностранцев, на «иных», на беженцев, на тех, у кого не тот цвет кожи, на тех, кто бежал от войны. Шутки в адрес Авриль сменились плевками. Родители были слишком заняты, чтобы заметить.

В то время в деревню пришел Дарий. Он понял Авриль и смог обратить ее печаль в злобу, взращивая новое чувство, как ядовитый цветок.

Но этого цветка она больше не хотела.

Девушка вырвала его с корнем благодаря Малышу и Сириусу. Мальчик и поросенок стали ее искуплением. Этого Дарию не понять, поэтому он никогда не оставит Авриль в покое. «Или потому, что любит тебя», – шепнул в ухо гадкий голос. Девушка закусила губу.

Не время быть сентиментальной дурой!

Она подумала о героинях тех вздорных книжек, которые читала раньше, или романов, которые любила Мадам Мо. Когда-то Авриль грезила этими любовными историями. Потом смеялась над ними. Затем книжки пошли на туалетную бумагу или сгорели. Даже библиотека бедной Мадам Мо. Ничего не осталось от бумажных героинь: ни их надежд, ни сердечных мук. Только умирающий мир. Но в его зрелище нет ничего пленительного. Особенно когда точно знаешь, что спасения ему ждать неоткуда.

Авриль вовсе не походила на принцессу. Ее бесплодному животу никогда не родить ребенка. А Дарий был Черной Звездой, был готовым на самое страшное злодейство. Ангел смерти. Авриль передернуло: она вспомнила измазанные сажей щеки Мадам Мо. Авриль не могла не признать, что была наивно влюблена в Дария. И он вовсе не разжег в ней злобу, он просто дул на угли детской глупости. Вот и всё.

Авриль вдруг поняла, что идет быстрым шагом, гневно сжимая кулаки в карманах грязных штанов, и не слышит шагов позади. Даже назойливая мантра Малыша стихла.

Девушка остановилась и обернулась, но из-за тумана ничего не было видно.

Она тихо позвала:

– Малыш, ты здесь?

Никто не отозвался.

Авриль зашагала назад, сердце бешено колотилось.

Никаких следов Малыша и Сириуса.

Они исчезли.

Наугад Авриль сошла с дороги в тонущий в тумане лес. Под белой ватой тихо мерцали лишайники, рисуя в чаще извилистые тропы.

– Малыш? Сириус?

Мальчик с поросенком должны быть где-то рядом. Да, она замечталась, но ведь шла так всего несколько секунд? Из-за усталости и недоедания Авриль уже не была уверена ни в чем. Как давно она перестала слышать голос Малыша?