Сириус

Он упал в парашют головой вниз, и ничто не могло его удержать.

Всё случилось так внезапно, что Авриль выпустила пакеты с водой из рук и застыла с раскрытым ртом.

Ветви наверху зловеще хрустнули.

Сквозь полотнище парашюта Авриль видела, как тело Малыша погружается в воду. Будто зародыш птенца в яйце.

– Малыш? – пролепетала она.

Силуэт Малыша приблизился к стенке, и на полотне проступил контур его руки.

Наверху что-то снова хрустнуло.

Затем веревки заскользили по державшим их веткам, и парашют сорвался вниз.

– Малыш!

46

Обдирая ладони, Авриль кинулась вниз. Вчерашний мороз оголил ветки, и теперь они хлестали девушку по лицу.

Пока девушка спускалась по стволу, веревки снова зацепились за ветви пониже, натянулись и щелкнули, точно кнут. Гигантский парашют, этот огромный фрукт с крохотным телом Малыша внутри, резко остановился. Полотно огромного водяного кармана не выдержало и взорвалось. Плотный ливень разорвал туман.

У Авриль перехватило дух. Рука схватила пустоту вместо ветки. Девушка полетела вниз, больно ударяясь о сучья, и рухнула на землю.

Все мышцы ныли, щеки и волосы были в густой грязи. Подняв голову, Авриль увидела в нескольких метрах от себя неподвижное тело Малыша. И только потом заметила мужчину, который стоял чуть поодаль.

Широкополая шляпа размокла и черные поля обвисли вокруг его головы, а с седеющей бороды капала вода. С него текло ручьем. Видимо, парашют взорвался прямо над ним. Мужчина был немолод, с глубокими складками на лице, но крепкий телом. Под темной одеждой угадывался каждый мускул.

Авриль стала искать нож, ощупывая пояс. Но вспомнила, что отдала его Малышу.

Тогда мужчина пнул что-то носком ботинка. Нож.

– Это ни к чему, девочка, – сказал он значительно.

Он навел на Авриль длинное ружье.

Оружие было искусной работы, с длинным и тонким стволом, – наследие прежних времен. По тому, как мужчина держал ружье, Авриль поняла, что работало оно исправно. Кивнув на него подбородком, он сухо спросил:

– Могу я быть уверен, что с тобой мне не придется пускать его в ход?

Авриль хоть и не оправилась от падения, но была начеку. Она кивнула.

– Прекрасно. Тогда можешь заняться мальчиком.

Сириус выбежал из чащи, просеменил к Малышу и принялся лизать ему лицо.

Пожилой мужчина опустил странное ружье, а другой рукой отжал шляпу. Он мял ее тощими пальцами до тех пор, пока не упала последняя капля. Затем вернул на короткие седоватые волосы.

Авриль бросилась к Малышу, стараясь не выпускать мужчину из поля зрения.

– Малыш? Братишка, ты в порядке?

Глаза у мальчика были закрыты. Рот перекошен от боли.

Авриль прижалась ухом к его груди.

Он дышал, но был без сознания. Поросенок лизал ему щеку, досадливо повизгивая.

Авриль задрала брату свитер и увидела, что по всему левому боку проступают обширные гематомы, мертвенно бледная кожа синеет.

Не обращая внимания на мужчину, который удалился в сторону дороги, она сбегала к буку и отыскала в мшистых корнях спасательное одеяло. Вернувшись к Малышу, Авриль стала искать нож, но мужчина забрал его. Она постаралась как можно осторожнее раздеть мальчика. Всякий раз, когда девушка чуть поворачивала маленькое, худое и бледное тело Малыша, у него вырывался стон, и сердце Авриль сжималось. Вокруг них поднимался пар от напитанной водой земли.

– Держись, братишка, мы выкарабкаемся, обещаю.

Она завернула мальчика в золотистое одеяло. Когда Авриль стаскивала с брата куртку, на землю выпала мокрая, разбухшая фотография. Пару секунд девушка смотрела на нее, потом сунула в задний карман.

Несмотря на теплый пар над поляной, мальчик дрожал. Авриль пыталась согреть его, но стоило ей дотронуться, как рот Малыша кривился от боли. Авриль боялась, что у брата может быть трещина в ребре, а то и сломана нога. Только бы без внутреннего кровотечения: тут она ничего не сможет сделать.

С дороги донесся грохот, будто дробят камни, лязг железа и скрежет. Обернувшись, Авриль увидела, как тот старик выходит из тумана с ружьем в одной руке и поводьями в другой. За ним медленно проступал силуэт – лошадь белой масти, выпачканная в грязи и пыли. Из ноздрей животного валил пар. Мужчина подбадривал лошадь, прищелкивая языком, и та ступила на поляну, сочно хлюпая по слякоти копытами. За ним показалась повозка с навесом из синтетического брезента на больших, подбитых железом деревянных колесах, которые то и дело увязали в грязи. Тогда лошадь упирала копыта глубже, напрягала ноги, отчего под белой шкурой проступала идеальной красоты мускулатура. Колеса вырывались, повозка подавалась вперед с металлическим скрипом. И так до тех пор, пока они не поравнялись с буком. Там мужчина остановил животное, погладив по шее.

Авриль так и сидела, разинув рот. Поросенок тоже не мог оторвать глаз от невероятного зрелища.

– Это… это лошадь? – смогла выговорить Авриль.

Старик распрягал животное, от груди которого шел пар, и ответил не оборачиваясь:

– Его зовут Эзоп. Это осел.