Сириус

Старик обвел руками поляну, бук с кроной, подсвеченной костром, дремлющих животных. Всё казалось таким мирным, даже уютным.

– Это самый прекрасный конец света из всех, что я видел.

Старик пробежал глазами только что написанные строки.

– Поэтому я стараюсь описать всё лучше, чем когда-либо. – Рассказчик закрыл тетрадь. – А теперь я пойду посплю в повозке. У тебя есть одеяло, так что можешь спать у огня и приглядывать за мальчиком. Мази еще немного осталось. Ночью поменяешь.

Он тяжело поднялся, держась за поясницу, и взял свое странное ружье.

– Сегодня, девочка, ты слушала мою историю, поэтому я не добавлю к ожерелью твои уши.

Рассказчик растворился во мраке.

– Но я уже говорил, что всё имеет свою цену. Завтра историю расскажешь ты.

Авриль слышала, как скрипнула повозка, когда он залез внутрь.

– А пока можешь спать вместе со своими ушами.

44

Я мертвый.

Я упал с неба, как звезда,

и умер, когда коснулся земли.

Бум.

Я мертвый, и вокруг темно.

Ничего нет. Только пустота, и никакого бога.

Темнота чернее ночи.

Я зову: Авриль! Сириус!

Но никто не отвечает.

Всё черное.

Тогда я жду.

Мне страшно.

Чуть-чуть.

Может быть, я в земле?

Или в Авриль?

В самой глубине души Авриль. Я умер, и она про меня вспоминает.

Да, она говорила, что, если мы будем помнить Мадам Мо, она всегда будет в нас.

Как розовая веточка.

Я мертвый.

И внутри Авриль.

Тогда мне не так страшно,

потому что я знаю, в душе Авриль я в безопасности.

Я уже долго не шевелюсь. Не двигаюсь больше.

Как лисы, как деревья, как птицы, как Мадам Мо.

Я жду.

То, что мертвое, не шевелится.

И вот я жду в темноте

и думаю.

Как думает всё мертвое.

Думаю о Сириусе,

об Артио.

О папе, о маме, о Горе.

Думаю о звездах.

Думаю об Авриль.

Я думаю о сестре.

Надеюсь, она не будет грустить.

И у нее из глаз не потекут ручейки.

Потому что я здесь, у нее внутри.

Я жду.

Я жду.

Думаю об Авриль.

Жду.

Пф-ф-ф-ф-ф-ф, как долго быть мертвым.

Тогда я пытаюсь пошевелиться.

Чуть-чуть.

Чтобы не повредить душу Авриль.

И, когда пробую, пошевелиться не выходит.

Ну, может, немного.

Мое тело – сплошная боль.

Так что я больше не шевелюсь.

Я думаю об Авриль.

О ее черной коже. О звезде на плече.

Обо всем, чему она хотела меня научить.

Обо всех этих буквах, словах.

И думаю о Сириусе, об Артио.

Об их Живых Книгах, которые можно читать без слов.

Я жду.

Я думаю.

Я жду.

Ой.

Свет там, вверху.

Свет, какой светил у Мадам Мо.

Звезда.

И еще, вон там!

И там!

Небо загорается снова!

И тогда я вижу.

Себя, я вижу себя.

Совсем крохотного.

Крохотного человечка, который лежит у огня в спасательном одеяле.

А там Авриль спит рядом с повозкой, ее подбородок дрожит: ей снится кошмар.

А вот лес, и деревья, и ветки, они хрустят, когда я иду.

А вот моя морда, она роет землю, чтоб отыскать корешок.

И – небо над нами. Небо такое большое.

Прямо над нами.

Мы!

Тут я понимаю.

Я вижу твоими глазами, Сириус. И твоими, Артио.

И твоими тоже, белый осел Эзоп.

Не знаю, как так может быть, но сейчас я – Сириус. Я – Артио. Я – Эзоп.

Я – вы.

А вы – я.

Будто у нас общая Живая Книга.