Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея

– Бедная женщина! – вздохнула она. – Она словно сошла со страниц романа Виктора Гюго «Отверженные»! Я прочла его в мое первое лето в замке, по совету бабушки.

Жан был взволнован, но думал о своем. Рассказ племянницы разбередил в нем горечь потери.

– Нужно было и мне тогда ехать с Гийомом! – воскликнул он наконец, бледнея от сдерживаемого гнева. – Ничего бы этого не случилось. Вдвоем мы бы не дали себя в обиду ни гаврским бандитам, ни нью-йоркским!

Он протянул часы Элизабет, и она с удивлением отдернула руку.

– Храни их пока у себя! В трюме полно парней, которые не внушают мне доверия. Не хватало, чтобы их опять украли.

– Мудрое решение, – согласился Ричард. – Лисбет, если я правильно понял, на причале к твоему отцу подошел кто-то, кого он хорошо знал?

– Да! И как только я это услышала, мне все стало ясно. На самом деле папа не пошел проверить, доставлен ли с поезда наш багаж. Его позвал кто-то знакомый, про кого он и подумать не мог дурного и оказался в ловушке. И теперь, уже задним умом, я понимаю, что папа в силу своего характера не оставил бы нас с мамой одних в этой толчее перед самым отплытием.

Бонни проголодалась, а потому слушала и понемножку ела. Меню пассажирам первого класса предлагалось роскошное.

– Элизабет, а кто мог быть этим человеком? У тебя есть догадки? – спросила она, уже успев попробовать заливную рыбу, поданную на ломтиках поджаренного хлеба.

– Тут и думать нечего! Конечно Ларош! – сердито сказал Жан. – Поехал за вами следом в Гавр!

– Нет, дядя Жан, он не стал бы так рисковать.

– Значит, нанял какого-нибудь головореза в Париже! В столицу Ларош точно мог поехать, – предложил свою версию Ричард.

– Думаю, это кто-то из замковой прислуги, – сказала Элизабет. – Конечно, не старик Леандр… Венсан, конюх! Когда мне было шесть, он уже служил у Ларошей в замке. Венсан, которого Мадлен будто бы убила незадолго до моего возвращения во Францию!

И снова молодая женщина пожалела, что столько времени потратила зря в Париже. И добавила запальчиво:

– И сбежать из Шаранты я тоже поторопилась! Мадлен сейчас в бордоской тюрьме, и мы запросто могли пожить какое-то время в Ангулеме, чтобы я могла съездить туда и обо всем ее расспросить. Они с Венсаном были любовники, он наверняка ей много рассказывал.

– Лисбет, и что бы от этого поменялось? – со вздохом произнес ее муж. – Дэни Биффар погиб при крушении «Бургундии», этот Венсан убит. В отношении них справедливость восторжествовала.

– Но остаются еще какой-то Морис – мадам Биффар назвала его «здоровяк Морис» – и рыжий Деде! – возразила Элизабет. – Если бы я вовремя их разыскала, может, узнала бы что-то еще. Но, увы, времени на расспросы у меня было очень мало!

Жан стукнул бокалом о стол. Сейчас и он разделял сожаление племянницы:

– Твоя правда, Элизабет. Встреть я сегодня этих мерзавцев, я бы дух из них вышиб! Скорее всего, они до сих пор живут в припортовых трущобах. Но теперь ничего не поделаешь.

– К сожалению, Жан, это так, – вздохнула Бонни. – И незачем расстраиваться!

– Я согласна с Бонни – незачем, – кивнула Элизабет. – Виноватый в этом деле один, и мы все знаем, кто это. И он наверняка уже уничтожил все улики. Пусть его накажет Господь…

Она выпила немного белого игристого вина, а в левой руке сжала крестильный медальон матери, который считала своим талисманом.

– Оставим позади наши огорчения и неприязнь, – мягко сказал Ричард. – Лисбет, любимая, я знаю, тебе много пришлось выстрадать, но твои родители желали тебе счастья. Поэтому прошу, оставь на время поиски правды и ответов, которые облегчения не принесут. Это касается и вас, Жан!

– Отлично сказано! – подхватила Бонни. – Элизабет, мы посреди океана, и тут никто тебя не обидит!

Молодая женщина разгладила невидимую складочку на юбке. Ей все еще было очень тревожно. Что ж, придется делать вид, что все хорошо, – притворяться, ни на мгновение не забывая о предостережении свыше. Что, если не предостережение, этот сон, в котором она увидела себя раненой? Удар ножом? Выстрел? Если б знать!

И пока она, сидя за столом, безмятежно улыбалась близким, в голове неотвязно крутилось: «Кто умирает? Кто?»

В доме доктора Фоше. Городок Эгр, что в департаменте Шаранта, среда, 28 июня 1899 года

Гуго Ларош провел эту ночь на раскладной кровати, которую по его просьбе установили тут же, в рабочем кабинете доктора Фоше. А пробудившись, невольно ужаснулся содеянному. Неужели он столько всего натворил? Ощущение было, будто смотришь со стороны на чьи-то чужие безумства… Расстроенный, он потер глаза и сел на край своего узкого ложа.

– Как он? – спросил Ларош у врача, который склонился над Жюстеном. – Жив или?…

– Цепляется за жизнь, – отвечал доктор Фоше. – Ничего обещать не могу, но операцию парень пережил. И это уже достижение. Сейчас он под действием опия, я дал большую дозу.

Ларош встал – взъерошенный, осунувшийся, под глазами темные круги. Рубашка на нем измялась, штаны были сплошь в пятнах крови.