Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея

В танце она была чудо как хороша: широкая атласная юбка красиво струится, роскошные волосы, подхваченные у висков двумя гребешками, распущены…

Когда музыка смолкла, Элизабет вздохнула с сожалением. Они с Ричардом вернулись за столик, но тут оркестр заиграл снова и капитан поспешно встал.

– Мадам, позвольте пригласить вас на вальс! «На прекрасном голубом Дунае» – кажется, так он называется, – и капитан галантно поклонился. – Разумеется, с позволения вашего супруга…

– Супруг не против, – улыбнулся Ричард. – Самое время выпить дижестив, тем более что ужин был прекрасный.

Элизабет приняла приглашение благосклонно. Она ожидала чего-то подобного: как мужчина смотрит на нее при каждой встрече, невозможно было не заметить.

«Откуда такой интерес?» – каждый раз думала она.

На танцплощадке, обустроенной между столиками, в свете многочисленных хрустальных светильников танцевали они с капитаном и еще одна пара.

– Не верится, что мы на корабле, посреди океана, а не в чьей-то роскошной гостиной, – сказала она своему кавалеру.

– Пока все складывается самым благоприятным образом, и, если погода не испортится, в среду мы – в Нью-Йорке. Будем надеяться на лучшее, но шторм вполне возможен.

– Если б только нам повезло! – прошептала Элизабет. – Сама я, слава Богу, не страдаю от морской болезни, в отличие от подруги Бонни. Ей плохо, даже если на море штиль.

– Это не первое ваше плаванье, мадам? Я не решился задать вам этот вопрос за столом ни сегодня, ни позавчера вечером.

– Но вам очень хотелось меня об этом спросить! – с уверенностью сказала Элизабет. – Не удивляйтесь, у меня отличная интуиция.

– Бесспорно, мадам. Дело в том, что у меня такое чувство, будто я вас знаю… пардон, что мы уже виделись прежде, на пароходе «Шампань». Вы были совсем еще юной. Красивая девочка с каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами стоит на палубе и смотрит, как танцует дрессированный медведь… Это было мое первое плаванье в должности капитана судна. И мы прошли через ужасный шторм.

С этого момента Элизабет танцевала механически, уже не слыша музыки.

– Капитан, у вас прекрасная память! – тихо промолвила она. – Да, это была я. И шторм, о котором вы упомянули, забрал жизни моей матери и ребенка, которого она носила под сердцем. Они покоятся на дне океана.

– Ну конечно, я был уверен, что это вы! Простите, что пробудил в вас печальные воспоминания. Но на это у меня есть серьезная причина. По моему мнению, в то время условия проживания для пассажиров третьего класса были ужасны, и я до сих пор помню, как после похорон вашей матушки вы стояли на палубе – живое воплощение всех горестей мира. Я вам искренне сопереживал. И все эти годы часто вспоминал о вас. Тем приятнее было убедиться, что судьба к вам благосклонна – у вас прекрасный муж, и путешествуете вы в кругу людей обеспеченных!

– Прошу меня простить! Я больше не могу танцевать! – воскликнула молодая женщина.

Они остановились посреди танцевальной площадки, что само по себе было странно. Однако Ричард не последовал примеру многих ревнивцев и остался сидеть.

– Мсье, мой социальный статус действительно повысился, – сказала Элизабет. – Но ценой еще одной трагедии: моего отца убили в трущобах Бронкса, и я осталась сиротой. Но не стану же я пересказывать вам историю своей жизни?

– Разумеется, я не вправе ожидать ничего подобного, – смутился капитан.

– Могу я узнать цель нашей беседы?

– Все просто: позавчера я проверял бортовой журнал, и оказалось, что одна каюта во втором классе свободна: зарезервировавшие ее пассажиры не явились. И я решил предложить ее вашему дяде Жану Дюкену и его невесте, вашей подруге Бонни. Кроватей в этой каюте две.

– Правда? Это очень любезно с вашей стороны!

– Оба раза, когда я имел удовольствие ужинать с вами за одним столиком, вы сокрушались, что им приходится обретаться в твиндеке, – до такой степени, что почти лишились аппетита. Если мое предложение будет принято, ваши близкие оставшиеся дни проведут с куда большим комфортом.

Предложение капитана обрадовало Элизабет. Поблагодарив его улыбкой, она все же уточнила:

– Дядя Жан – человек гордый и упрямый. Третьим классом он путешествует намеренно – в память о брате, моем отце. Он откажется, но для Бонни это хорошая новость, и я могу поблагодарить вас от ее имени. А, к нам идет Ричард, и вид у него встревоженный! Пожалуйста, сами объясните ему, о чем мы говорили.

Элизабет с капитаном обменялись улыбками. Ричарда это почему-то разозлило настолько, что он толкнул проходившего мимо стюарда с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Он схватил один бокал и залпом его осушил. И в тот же миг огромная масса парохода содрогнулась. За столиками замолчали, и музыку оркестра перекрыл нарастающий шум дождя и свист ветра.

– Это шторм! Проклятье! – воскликнул капитан. – Мне пора на пост. Ничего не бойтесь, мадам!

Поклонившись Элизабет, он стремительно удалился. Ричард обнял жену, которая испуганно посматривала в сторону застекленного этажного коридора. По стеклам уже струилась вода.