Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея

— Ма, я ненадолго выйду! Я сказала Антонэну, что буду дома, когда он проснется, но придется нарушить слово. Можешь посидеть с ним сегодня вечером?

— Лисбет, конечно могу! Я никогда не отказывала в такой просьбе. Что с тобой, милая? Ты выглядишь нездоровой.

— Меня мучит тревога, но я не пойму почему. Хочу прогуляться, подышать воздухом. Съезжу к Бонни, мы не виделись со дня моей помолвки. Маленький Уильям вполне мог заразиться от Антонэна.

— Если так, не лучше ли ей просто позвонить?

— Лучше я схожу, ма. Не беспокойся, обратно приеду на такси. Деньги я взяла.

— Но я не могу не волноваться! — посетовала Мейбл. — Ты очень расстроена, я же вижу.

— Поговорим об этом потом. Спасибо, ма!

На улице Элизабет сразу задышалось легче, однако чувство непонятной тревоги и даже отчаяния не проходило. Пришлось пройти довольно большое расстояние, прежде чем спокойствие к ней вернулось. Но тут вспомнился недавний кошмар.

«Я не могу этому помешать, и, если задуматься, это меня не касается. Но там был и дядя Жан, — размышляла она. — Господи, если случится новая беда, я себе не прощу, что так с ним и не помирилась!»

Чтобы не терять время, она решила сесть на трамвай и вскоре уже выходила на остановке, откуда до бакалейного магазина Дюкенов было рукой подать. Яркая охра кирпичных фасадов, подсвеченных солнцем, контрастировала с чистейшей голубизной неба.

Мужчины были на работе, в то время как их жены, подперев рукой подбородок, смотрели из окон на игравших на улице детишек. Элизабет пришлось обойти трех мальчиков, игравших в шарики и что-то не поделивших. Легко было представить, как подросший Уильям в коротких штанишках вот так же сидит на тротуаре…

Бонни увидела ее через витрину и с радостным восклицанием побежала открывать, бросив кассу.

— Лисбет, вот радость! Хорошо, что ты пришла!

Женщины нежно обнялись. В магазинчике было пусто, и из подсобки тоже не доносилось ни звука.

— Уильям, наверное, спит? — спросила Элизабет. — Бонни, прости, нужно было тебе позвонить! Это мой недочет. Антонэн заболел — сильный жар, красная сыпь по телу. Болезнь называется краснуха, и некоторые доктора считают ее заразной. Я ужасно злюсь на себя из-за того, что не догадалась тебя предупредить.

— Краснуха? Никогда про такую болезнь не слышала. Уильям чувствует себя прекрасно, не беспокойся. Дочка моей соседки присматривает за ним два дня в неделю за скромную плату, так что теперь мне спокойнее.

— Вот и замечательно! А где дядюшка Жан?

— Поехал в доки за товаром, на велосипеде. Мы купили специальный прицеп. Милая, даже странно, что ты о нем спрашиваешь. Вы же вроде бы в ссоре?

— Да, Бонни, и такое положение вещей мне надоело.

— Подождешь минутку? Я сейчас заварю чай, и поговорим. Поставщик привез чудесный чай! Пойду закрою входную дверь. Клиентов в это время все равно мало.

Элизабет было очень уютно в подсобке магазина, и китайский чай пах чудесно. Она с удовольствием всматривалась в кукольное личико своей милой Бонни, которая улыбалась ей с нежностью, гордая тем, что может угостить подругу доставленным из Лондона имбирным печеньем.

— Нужно бывать у тебя почаще, Бонни, — сказала Элизабет извиняющимся тоном. — Но в последние дни столько всего случилось! Неожиданный приезд Жюстена выбил меня из колеи. Надо же! В день моей помолвки!

— Я так и подумала, моя хорошая. Когда ты вернулась за стол, у тебя был такой вид… Мне стало как-то не по себе. Значит, ваша любовная история — в прошлом? И после вы еще встречались?

— Всего пару раз, если уж быть точной. Антонэн упал с карусели в Сентрал-парке, представляешь, что я пережила? Не отходила от него несколько дней, а потом — эта болезнь!

Молодая женщина колебалась. Сердечные тайны тяготили ее, хотелось поделиться ими с Бонни. И все же она не решилась, как не стала рассказывать и кошмарный сон, в котором дядя Жан плакал. Зачем тревожить ее, портить Бонни настроение?

— За день до его отъезда, после полудня, мы с Жюстеном гуляли во французском квартале, — сказала она. — По крайней мере, так его называют, потому что в этом квартале десятилетиями оседали иммигранты-французы. Думаю, теперь там кое-что изменилось. Но все равно было интересно.

В очередной раз Элизабет вспомнила мгновения невыразимого блаженства, пережитые вместе с Жюстеном.

Ее сердце застучало быстрее, по телу пробежала сладостная дрожь.

— Кстати, ты в курсе, что в тот же день Жюстен заходил к нам попрощаться? — неожиданно огорошила ее вопросом Бонни. — Жан воспользовался моментом и передал нашим родственникам в Шаранте подарки и свежие фотографии Уильяма.

— Дедушка Туан обрадуется!

— Конечно! А вот и Жан! Вернулся раньше, чем ожидалось. Побегу открывать, он не любит находить дверь магазина запертой.

Жан Дюкен как раз подъехал к магазину. Слез с велосипеда, взял из прицепа ящик и поставил возле витрины, и вид у него при этом был вполне довольный. Но стоило ему через стекло увидеть за спиной своей импозантной супруги племянницу, как он помрачнел.

— Вижу, у тебя гости, Бонни, — буркнул он, так и не улыбнувшись Элизабет.