Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ)

Вчера я успела заметить, что довольно много студентов расхаживают с тростями, и это показалось мне странным — молодые и крепкие на вид парни едва ли нуждались в дополнительной опоре. Потом я разглядела, что многие трости выглядели довольно дорогими: черное полированное дерево, рукояти из слоновой кости, инкрустации из, кажется, серебра, а то и золота, — и решила, что это способ продемонстрировать богатство. Крупные украшения носить нельзя, а насчет тростей памятка ничего не говорила.

— Отгонять докучливых кавалеров. — пояснил Алек под всеобщий смех. — Я же обещал тебе вчера дубинку. Трость лучше, и опереться можно, если что.

Трость, что протягивал мне Алек, не выглядела богато: на ней не было ни драгоценных инкрустаций, ни набалдашника из слоновой или черепаховой кости. Но при этом казалась дорогой и изящной. На проморенном до темного, отполированном — не до зеркального блеска, но до гладкости — дереве выделялась светлая резьба. Не орнамент, а словно бы законченные рисунки, тут и там разбросанные по всей длине трости.

— Это кого ты называешь докучливым кавалером? — обманчиво лениво протянул за моей спиной Родерик.

— А это самой Нори решать, кого привечать, а кого и палкой по хребту, — улыбнулся Алек, и вокруг снова рассмеялись. Опять посмотрел на меня. — Сам сделал. Полночи провозился.

Я словно бы кожей ощутила недовольный взгляд Родерика, и из непонятного мне самой чувства противоречия взяла из рук Алека подарок. В конце концов, Оливия сказала, что собственноручно сделанное принимать можно. Не то чтобы мне в самом деле нужно было отбиваться от кавалеров, но подарок есть подарок, и не Родерику решать, кому и что мне дарить. Хватит и того, что он вчера прилюдно назвал меня своей девушкой, даже не поинтересовавшись, что я по этому поводу думаю.

Правду говоря, я и сама не знала, что по этому поводу думать.

Изящная на вид трость оказалась неожиданно тяжелой.

— Свинчатка, — пояснил Алек, заметив мое удивление. — Для пущего эффекта.

— Оружие на территории университета запрещено, правильно? И магия тоже? — спросила я, начиная догадываться о причинах странной моды.

В городе тоже запрещалось ходить с оружием, но у знати была магия, а простонародье обходилось кулаками, иногда с кастетом, или ножом за обмоткой, тоже, к слову, запрещенным.

— Соображаешь, — ухмыльнулся Алек.

Я начала разглядывать резьбу и оторопела, обнаружив, что на всех этих рисунках… котенок. Белый пушистый котенок. Вот он сидит, устремив любопытный взгляд на кого-то перед собой. Вот свернулся клубочком, отдыхая. Вот припал к земле, готовясь к прыжку, а вот раздирает когтями подушку, да так, что пух летит во все стороны. Резьба была удивительно тонкой, казалось, можно было разглядеть каждую шерстинку.

— Какая красота, с ума сойти, — выдохнула я. — Это ты правда сам сделал?

— Сам. В приюте меня учили резьбе по дереву, вот, пригодилось. Магии, правда, добавил, а то бы и недели на все не хватило. — Он снова довольно улыбнулся. — Ну и зачаровал, само собой. Для прочности, от гнили и так далее. Так что можешь не стесняться, как ни старайся, ни о чью глупую голову не сломаешь.

— Спасибо. — Я еще раз покрутила трость. Увесистая, но при этом и ухватистая, и с ней удобно будет ходить, просто держа в руках, а не в качестве опоры. — Надеюсь, что мне не придется воспользоваться ей по назначению.

Алек рассмеялся.

— Кто знает? По крайней мере, теперь ты будешь во всеоружии. К слову, могу дать несколько уроков…

— Без тебя обойдемся, — процедил Родерик из-за моей спины.

— Это решать Нори, — повторил Алек. Перевел на меня взгляд. — Ну так как?

— Я… подумаю, спасибо, — сказала я, лихорадочно соображая, как бы вежливо закончить разговор.

Незачем играть с огнем и давать Алеку надежду тоже незачем. Тем более было очевидным: последнюю фразу он сказал исключительно в пику Родерику.

— И еще раз спасибо за подарок.

— А поцеловать? — влез вдруг рыжий старшекурсник. Тот самый, что вчера сказал, дескать, слабаки от них уходят к целителям.

Я оторопело посмотрела на него, потом на Алека. Попятилась: целоваться прилюдно я не стала бы ни с кем, даже в щеку — это слишком личное. Уткнулась спиной словно в стену, на плечи легли горячие ладони. То ли поддерживая, то ли… удерживая.

20

Я замерла, почувствовав себя пойманной, мысли заметались.

Алек, который, кажется, тоже не ожидал чужого вмешательства, быстро взял себя в руки и ухмыльнулся. Вот только взгляд его оставался серьезным, и посмотрел он поверх моей макушки. Едва заметно качнул головой.

Понятно, с кем это он там переглядывается, и снова они что-то там решали за меня, но прежде, чем я успела всерьез об этом подумать и возмутиться, снова заговорил рыжий.

— В благодарность за подарок, — не унимался он.

— В самом деле! — вмешался еще кто-то, тоже глянул поверх моей головы и, переменившись в лице, отступил за спину рыжего. Тот, словно ничего не заметив, продолжал:

— А то как подарки брать, так все вы с три короба наобещать готовы, а как потом посулы исполнять — только хвостом вильнете и…