Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ)

Да что далеко ходить: я сама хоть и не запила, начала с того, что оставила треть подъемных в дорогущей лавке. Нет, сумка еще долго мне послужит, но, справедливости ради, я могла бы найти и лавчонку попроще, и вещь подешевле.

Правда, тогда я не познакомилась бы с Родериком, потому что на дешевую сумку вор бы не позарился, и не пришлось бы выручать меня от стражника.

Я почувствовала, что начинаю улыбаться как дурочка, и заставила себя вслушаться в слова декана.

— Получается, ты единственный, кто видел его сегодня. Итак, давай все то же самое, но подробно и не пытаясь сгладить углы, — велел Рейт. — Конрад появился в комнате поздно ночью. От него пахло хмельным?

— Да, — пришлось признать Феликсу.

Следующие несколько минут допрос продолжался в том же духе — на прямые вопросы декан требовал прямых же ответов. Кроме того, что я уже слышала сегодня утром, я узнала, что, когда Феликс вернулся в комнату, сосед продолжал храпеть. Будить его парень не стал, разозленный выволочкой Алека, да и времени особо не было возиться, только успел переодеться и позавтракать. На занятиях он Конрада не видел, в комнату не возвращался и не знает, когда тот ушел.

Декан покачал головой, о чем-то размышляя. Казалось, он забыл о нас.

— Господин декан, я бы не хотел, чтобы наш разговор стал всеобщим достоянием, — нарушил молчание Феликс.

Декан усмехнулся.

— Об этом не меня проси. Впрочем, зная, что такое женский язык, я бы не надеялся.

Женский язык, ха! Да парни сплетничают побольше девчонок!

Феликс внимательно посмотрел на меня.

— Не вижу причин болтать об этом на каждом углу, — сказала я.

— Не убедила, — сказал декан вместо него. — Я, например, не вижу причин набрасываться на однокурсника посреди столовой, однако ты это сделала.

Началось. Ладно в этот раз хоть за дело достанется. Хотя я по-прежнему не чувствовала себя виноватой, но понимала, что, с точки зрения преподавателей, «любой конфликт можно разрешить словами».

Непонятно только, для чего тогда вообще существует боевой факультет. Если любой конфликт можно разрешить словами, было бы достаточно одних международников, а купцы нанимали бы не охранников, а переговорщиков.

— Чего молчишь? — поинтересовался декан, поднимаясь с кресла. Шагнул ближе, нависая надо мной, и мне снова захотелось исчезнуть. — Второй день в университете, и второй день ты оказываешься в моем кабинете.

Вообще-то вчера я оказалась тут не за провинность. Если, конечно, не считать провинностью, что меня угораздило родиться девочкой.

— И снова за нарушение дисциплины.

Сегодня — может быть, но вчера я ничего не нарушала. Ах, да. Спровоцировала. Жил себе милашка Бенедикт, а тут я явилась оскорблять его взор неказистой одеждой и разбитыми ботинками.

— Итак, зачем ты задирала однокурсника? Думала, не ответит?

— Господин декан… — подал голос Феликс.

Рейт обернулся к нему, и Феликс качнулся, отшатываясь.

— Не лезь. Тебя я еще расспрошу. Лианор?

И что я должна ответить? «Он первый начал»?

— Нет.

— Что «нет»?

— Нет, я не думала, будто Феликс не ответит, если я его ударю.

А вот он явно думал, что я не отвечу, если он продолжит ко мне цепляться. И, судя по тому, как изменилось его обращение, — из тех, кто уважает только силу, а все попытки решить дело миром принимает не то за трусость, не то за слабость. Даже странно, вроде из знатных. Хотя у них же дуэли. Считай, та же драка, только с оружием и магией. И судя по тому, что я читала, — правда, наверное, не следует безоговорочно верить всему, что пишут в книгах, — сцепиться могли из-за сущей ерунды.

— А что ты думала? — не унимался декан.

30

Да я вообще тогда не думала. Не знаю, кто бы смог оставаться хладнокровным на моем месте. Может, сам Рейт бы сумел, в конце концов, что такое размазанный по одежде обед в сравнении с изначальными тварями? Не тот ли бой, о котором упоминал Этельмер, оставил декана без глаза и со шрамами?

Но об этом, пожалуй, сейчас не время думать. Или, наоборот, самое время. Думать об изначальных тварях и давнишних сражениях, чтобы снова не брякнуть чего-нибудь оскорбительного.

— Я не мешаю тебе размышлять? — ядовито поинтересовался Рейт.

И что, спрашивается, ему сказать? И «да», и «нет» будут одинаково неуместны. Впрочем…

— Я не знаю, что вам ответить.

— Не знаешь, зачем напала на однокурсника?

Я заколебалась. Закладывать Феликса не хотелось — в конце концов, мы между собой разобрались, и незачем вмешивать в эту историю начальство. Но и выгораживать его, выставляя себя человеком, который чуть что кидается на людей с кулаками, тоже не стоило. В конце концов, не я первая это начала.

— За то, что он выбил из моих рук поднос с едой.

— И ты не увернулась от удара?

Хотела бы я посмотреть, как кто-то уворачивается, держа в руках поднос с двумя мисками и кружкой. Полными. Может, Этельмер и смог бы. Или кто-то из старшекурсников. Родерик. Нет, не нужно думать о нем.

— Удар был неожиданным.

— Что ты делаешь на боевом, если удар был для тебя неожиданным? Ворон считала, пока Феликс к тебе подходил с явно недружелюбными намерениями?

Можно подумать, «недружелюбные намерения» у всех на лице написаны. И вообще…