Сиротка. Нежная душа

— Эрмин, мы уезжаем завтра! Ты будешь в полной безопасности: я встретил старого приятеля, который довезет нас в лодке туда, откуда до хижины останется не больше полумили ходу. Я мог бы подумать об этом раньше! В прошлом индейцы монтанье поднимались по Перибонке на каноэ. И до сих пор поднимаются! У Пьера солидная лодка. Идти пешком тебе почти не придется. Если понадобится, я понесу тебя на спине последние триста футов!

Юноша сиял от радости. Он схватил Шарлотту за талию и закружил над землей.

— Перестань! Ты сошел с ума! — закричала девочка, хохоча.

— И эта юная дама отправится с нами, — добавил он. — Ты не сможешь обойтись в дороге без своей помощницы!

Эрмин согласилась без разговоров. Предстоящее приключение радовало ее. Она всегда мечтала переплыть озеро Сен-Жан на лодке.

— Это правда, я еду с вами? — переспросила девочка.

— Ну конечно! Тошан прав, с тобой мне ничего не страшно. Ты мой маленький ангел-хранитель!

Шарлотта закусила губы, чтобы не расплакаться от счастья. Когда Тошан поставил ее на землю, она бросилась на шею Эрмин и прижалась к ней.

— Я слишком счастлива!

— Слишком счастливыми не бывают, Лолотта, — пошутила молодая женщина. — А теперь домой! Нужно собрать вещи и сообщить новость маме. Если даже она рассердится, мы все равно уедем!

Тошан быстро покатил коляску. Мукки проснулся и звонко вскрикивал от удовольствия. Эрмин старалась, как могла, поспеть за мужем. Шарлотта тащила ее за руку. Такой радостная компания предстала глазам Лоры. Та сидела у крыльца в плетеном кресле, которое купила для таких вот погожих дней.

— Да что с вами такое? — воскликнула женщина. — Или за вами гонится медведь? Но тогда ваши лица не сияли бы так!

Молодые люди изложили ей свой план тоном, не допускающим возражений.

— Мне кажется, это сумасшествие, но я вижу, что вы все равно не передумаете, — сказала Лора. — Но вам придется вернуться с началом осени. Я рассчитываю на вас, Тошан. В последние месяцы беременности Эрмин нельзя напрягаться.

— Я даю вам слово! — пообещал зять, удивленный такой быстрой капитуляцией. Обычно теща так легко не сдавалась.

На лице женщины молодой человек прочел огромную усталость. Лора была ему симпатична, и, подумав, он решил, что это Жослин заставляет ее страдать — по сути, так и было.

Эрмин услышала голос отца. Он, как обычно, находился возле сарая для собак.

— Пойду расскажу папе, — сказала она.

Жослин увидел ее издалека и, до этого мгновения мрачный, поспешил «надеть» широкую улыбку. Эрмин снова подумала, что он все еще очень привлекателен как мужчина — высокий, широкоплечий…

— Ты радостнее весны! — сказал он. — Уже вернулась с прогулки?

— Да! И пришла тебе сказать, что завтра мы с Тошаном и Шарлоттой уезжаем. До конца сентября мы будем жить на берегу Перибонки. Моему мужу нужно заполнить дровяной склад матери, он делает это каждое лето. А Тала будет счастлива увидеть Мукки.

— Господи, Эрмин, это невозможно! Ты не поедешь в такую даль, да еще в твоем положении! Мне совсем не по душе роскошь, которой окружает себя Лора, но там тебе придется обходиться без всего. Да и мне будет тоскливо без тебя и моего внука… Я запрещаю тебе ехать!

— Папа, мы уже взрослые, мой муж и я, и ты ничего не можешь мне запретить, — сказала она. — Поверь, поездка пройдет хорошо. Мы сядем на лодку друга Тошана и переплывем через озеро, а потом поднимемся вверх по реке. У лодки есть мотор! Обратный путь до порта Перибонки мы проплывем на каноэ Анри Дельбо, его только надо немного подлатать.

— Табарнак![31] — выругался Жослин. — Опять эти его дикарские замашки! Моя бедная крошка, я никогда не думал, что ты будешь так жить!

Слишком счастливая, чтобы обидеться, Эрмин бросилась отцу на шею. Он искренне беспокоился о ней, и это приятно было осознавать. Ему пришлось обнять ее, потому что она прижалась к нему всем телом.

— Папочка, ты зря волнуешься, моя жизнь прекрасна! Я — богатая наследница, у меня есть замечательный сын и муж, которого я люблю. И мои родители наконец вместе!

Жослин уловил в ее тоне иронию.

— Вместе, вместе, — пробормотал он. — Рано говорить об этом…

Однако он погладил ее по спине — неловко, испытывая огромное стеснение. У Шарденов было принято обниматься только в праздник Нового года, первого января. И он пришел к выводу, что Лора и их дочь другой природы — менее стыдливы и более порывисты.

— Я буду ждать тебя, — пообещал он, несмело касаясь рукой ее шелковистых волос. — Но только не возвращайся домой в индейском платье!

— Почему бы и нет? — отшутилась Эрмин. — А ты позаботься о маме, прошу, постарайся!

Он робко кивнул.

Лора поднялась к себе. Она кружила по комнате, сердясь на себя за то, что так легко согласилась отпустить дочь.

«Правду говорят, что дети неблагодарны! — думала она в бессильном гневе. — И Эрмин, и Шарлотта! Они без сожаления оставляют меня в обществе старого брюзги и домоправительницы, еще более чудной, чем я сама!»