Сиротка

Снова послышался заунывный вой, на этот раз совсем близко. Пожилая вдова вздрогнула.

— Господи милосердный! Волки! Когда залаял пес хозяина отеля, я как раз выглядывала в окно. И слышала вдалеке волчий вой.

— Мы с отцом видели их на холме возле фабрики, — сказал Симон. — Их четверо — пара взрослых и двое молодых. Когда я рассказал об этом матери, она перекрестилась. Наша корова только что отелилась. Дверь в хлев я забил досками. Когда вокруг поселка бродят волки, осторожность лишней не бывает.

Ни с того ни с сего Мелани Дунэ, которая постоянно жаловалась на то, что у нее болит левая нога и бедро, ускорила шаг. Казалось она внезапно забыла о боли.

— Идемте скорее, детки, — сказала она. — Волки, когда охотятся, нападают на самых слабых, на больных.

— Вот глупости! — Арман был уверен в своей правоте. — Волки не нападают на людей. К тому же мой отец зарядил ружье.

— Они могут соблазниться такой несчастной старушенцией, как я, — возразила мадам Мелани.

— Мы вас защитим, — попытался успокоить ее Симон. — Я не боюсь волков.

Юноша слово в слово повторил слова, только что сказанные его отцом, находившимся на расстоянии нескольких сотен метров. Жозеф успокаивал Элизабет, которую едва уговорил выйти из дома. Закутанная в теплые одежды молодая женщина прижимала к себе Эдмона. Мальчик чувствовал себя хорошо и пританцовывал от нетерпения.

— Не бойся, Бетти, — повторял Жозеф. — У меня с собой нож и палка. Нет ничего странного в том, что волки пришли в поселок. Когда работала фабрика, в поселке было так шумно, что дикие звери обходили его десятой дорогой. В последний раз, когда я был в сахароварне, я видел рысь. Она убежала, но я все равно запустил ей вслед камнем, чтобы показать, что она на моей территории.

На протяжении нескольких недель рабочий при всякой возможности пытался показать жене, как он раскаивается, и помириться. Они, как и раньше, спали вместе, но от Элизабет он не видел ни ласки, ни даже проявлений нежности, не говоря уже об интимных отношениях. Расстроенный Жозеф с удвоенным усердием расточал супруге знаки внимания, надеясь вымолить прощение. Но Элизабет оставалась непреклонной.

— Пока я с вами, волков можешь не бояться, моя милая Бетти, — заверял он жену. — Через пять минут мы будем в церкви!

Молодая женщина спустилась с крыльца и встревоженным взглядом окинула окрестности.

— А как же теленок? Жо, что, если волки, пока нас нет дома, проберутся в хлев? Я не хочу потерять теленка!

— Симон забил дверь доской, они ее не сломают.

Эдмон взял родителей за руки. Мальчик светился от радости. Рядом с родителями бояться было нечего, и он смотрел на церковь сквозь прозрачное полотно падающего снега. Но родительских рук не отпускал, потому что в своем детском воображении уже представил, что волки окружили поселок. Лесных хищников он рисовал себе в облике ужасных чудовищ. Это было страшно и в то же время ужасно забавно…

— Ты правда их видел, Жо? — спросила у мужа Элизабет.

— Как тебя вижу. И Симон тоже видел, — ответил рабочий. — На холме. Но их всего четверо, поэтому они никому не причинят вреда.

Молодая женщина шла очень быстро, почти бежала. За годы, проведенные в Валь-Жальбере в эпоху, когда в поселке проживало девять сотен жителей и жизнь бурлила ключом, она успела позабыть, что тысячи акров земли вокруг озера Сен-Жан все еще оставались не тронутыми цивилизацией. Хвойные леса и кленовые рощи давали прибежище волкам, лисам, рысям и медведям. Элизабет, обычно не ходившая дальше универсального магазина, церкви и монастырской школы, ни разу не видела даже лося — этого величественного жителя канадских лесов.

— Теперь ты сама видишь, что опасности нет, — объявил Жозеф. — Было бы лучше, если бы ты, как и я, надела снегоступы. Ты проваливаешься в снег по колено! Снег забьется в ботинки, и ноги промокнут. Дай мне руку, Эдмон сможет идти самостоятельно!

— Нет! — крикнула молодая женщина. — Я его не отпущу!

Рабочий остановился, снял снегоступы и пошел впереди жены и сына, разгребая в снегу некое подобие траншеи, чтобы им было легче передвигаться.

Под навесом дома управляющего с ноги на ногу в нетерпении переминались Эрмин и Лора. Обе были готовы, но нужно было дождаться Мирей. Экономка тоже хотела привести себя в порядок, поэтому побежала в свою комнату переодеваться. Из-под красной шерстяной шапки-шлема, которую надел Селестен, были видны только его испуганно бегающие глаза. Вскинув на плечо ружье, он ходил взад и вперед перед крыльцом.

— Что-то их не слышно, этих грязных бестий, — бормотал он себе под нос. — Это плохой знак, мадам. Если волки молчат, значит, они уже тут, в темноте, следят за нами.

Лора с беспокойством покосилась на ближайшую купу деревьев. Эрмин поспешила ее успокоить:

— Не бойся, мама! Волки не нападают на людей.

Девушка лучезарно улыбалась в блеклом свете керосинового фонаря, который садовник повесил над дверью.

— Волки состоят в родстве с дьяволом, — не сдавался Селестен. — Как, впрочем, и индейцы. С той только разницей, что индейцев можно окрестить, и после этого они становятся чуть более цивилизованными.