Сиротка

— Скоро я ухожу, — сказал юноша. — Сяду на корабль и поплыву в Перибонку. Этот поселок носит имя реки, которая убила моего отца. Там меня ждет мать. Я ей нужен. Я буду охотиться, чтобы она смогла накоптить побольше мяса, и рубить дрова, чтобы ей хватило на зиму. Но будущим летом я вернусь. И тогда останусь дольше. Вы говорите, что ваш опекун — хороший человек. Я попрошу у него вашей руки. Я решил: если и женюсь, то только на вас, и ни на ком другом.

Эрмин могла бы удивиться, услышав такие речи. Они едва знали друг друга. Но она была польщена. Если Тошан хочет взять ее в жены, значит, он ее уважает, он ее любит. Только непорядочные девушки встречаются с парнями, не рассчитывая впоследствии выйти за них замуж…

— Я не выйду замуж ни за кого, кроме вас, — ответила она с улыбкой. — Год! Он пройдет так быстро! И если Жозеф Маруа не согласится, тем хуже — я все равно уеду с вами. Я пойду по вашему невидимому пути, а не по своему.

— Моя мать будет рада принять вас в своем доме.

Говоря это, юноша улыбался. На подбородке у него появилась ямочка, на смуглое лицо упали тени от верб. Девушке казалось, что она тонет в его черных бархатных глазах. Дрожа от желания, она подалась к нему всем телом. Он осторожно обнял ее за талию. Он догадывался, что она совершенно неопытна в любви, поэтому, из опасения испугать, не стал обнимать слишком крепко. Его губы нежно пробежали по щекам девушки, коснулись кончика носа и только потом — ее губ. У их поцелуя был вкус лета и запах диких луговых трав. Они словно оказались на залитом солнечным светом острове, созданном Провидением для двух любящих сердец, только для них двоих.

Эрмин капитулировала первой. Задыхаясь, она уткнулась лицом в плечо юноши, который стал нежно гладить ее по волосам. Она мечтала только о том, чтобы это мгновение счастья никогда не заканчивалось.

— Этим поцелуем мы скрепили помолвку, — сказал ей на ухо Тошан. — Ты точно меня дождешься?

— Я уже ждала тебя много-много месяцев. Не бойся. Я буду здесь в июле тридцать первого года, возле мельницы. Я так счастлива! Я ведь думала, что ты меня забыл, что я тебе не понравилась…

Тошан взял ее лицо в ладони и долго смотрел на нее.

— Ты мой маленький горностай, белый как снег и такой же чистый, но при этом теплый и нежный.

Она снова прижалась к нему лицом.

— Уходи скорее! — сказала она ласково. — Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится.

Молодые люди расстались. Тошан ушел, смешно размахивая руками на ходу. Эрмин закрыла глаза. Когда она открыла их снова, юноша исчез.

Девушка прикоснулась кончиками пальцев к своим губам. Она никогда не думала, что целоваться — это так приятно. Во всем теле она ощущала приятное покалывание, кровь быстрее бежала по жилам — ее тело получило первое представление о великом таинстве плотской любви.

Шинук не щипал траву. Он дремал посреди луга, и стоящее еще довольно высоко в небе солнце золотило его рыжую шерсть. Эрмин позвала его. Конь ответил радостным ржанием и галопом подбежал ближе.

Его копыта взрывали сухую землю вместе с травой. Буквально из-под ног взлетали маленькие птички, но Шинук их не пугался. Эрмин с улыбкой любовалась гармоничными движениями лошади.

«Какой же он все-таки красивый! — думала она. — Как прекрасен мир — деревья, огромное небо, облака, каждый полевой цветок и каждый листик! Я счастлива! Счастлива! Потому что у меня есть возлюбленный! Слышишь, Шинук, возлюбленный! Самый красивый и самый добрый на свете!»

Конь прижался головой к ее плечу. Она погладила его по шее, провела рукой по гриве.

— Мне некому, кроме тебя, рассказать об этом, — сказала девушка едва слышно. — Скорее бы вернулась Алис! Она приедет в августе, и я все ей расскажу. Я уже рассказывала ей о Тошане.

Школьная учительница была старше Эрмин на два года. Девушки быстро подружились. Черноволосая, коротко стриженная и кудрявая, молодая мадемуазель Паже намеревалась в недалеком будущем принять постриг. Однако это не мешало ей с удовольствием болтать с Эрмин, давать советы в отношении репертуара и поддерживать в решении создать семью.

— Пора домой, Шинук! Идем!

Она привязала веревку, лежавшую тут же, на пеньке, к недоуздку, и пошла обратно к Валь-Жальберу. На сердце у нее было легко. Перспектива долгого ожидания ее не пугала. Сама собой с ее счастливых уст летела песня:

На лестнице дворца, на лестнице дворца
Красавица стоит, лон-ла, красавица стоит…
Так много женихов, так много женихов —
Не знает, как ей быть, лон-ла, не знает, как ей быть![42]

Внезапно девушка замолчала.

— А я — знаю. Я не выберу молодого сапожника, нет! Я уже выбрала Тошана, красивого и нежного Тошана.

Ей не было дела до глупостей, которые она часто слышала от взрослых. Ну и что, что ее возлюбленный — метис! Ну и пусть его мать — индианка, а отец был золотоискателем и утонул в реке! Какая разница?