Сиротки

Ближе к полудню Шарка и Дэйн вышли в столовую. Хоболь уже вернулся с охоты: судя по его недовольному молчанию, появление Тлапки не привело его в восторг. Но она сидела здесь же, над кружкой с травяным настоем – значит, как-то им удалось договориться.

Шарка и Дэйн сели напротив. Хоболь молча поставил перед ними по миске своей неизменной похлебки и вышел из столовой.

– Я не стала ему рассказывать о тех ублюдках, – прошептала Тлапка. – Дед, наверное, совсем не в себе: расспрашивал меня про короля, про Яна Хроуста, запросил каких-то невероятных денег. Но мы все решили.

– А ты – за кого? – спросила Шарка.

– Я сама за себя. Мне плевать на стариков, вцепившихся в свои троны синеющими пальцами. Но Хоболю я, конечно, сказала, что за Хроуста. Только дурак не поймет, на кого этот охотник тут молится.

– Ага, – ответила Шарка и уткнулась в свою миску. Немудреное блюдо малу-помалу возвращало ей силы, но она не представляла себе, о чем заговорить с Тлапкой, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Кольцо лежало в нагрудном кармане, его тяжесть успокаивала, тени по-прежнему чернели в углах. И говорить с Тлапкой было совершенно не обязательно, как намекал разумный Дэйн, но отчего-то Шарке этого страстно хотелось.

Когда их деревянные ложки уже соскребали со дна последние капли, Тлапка предложила:

– Не хотите прогуляться, Томи и…

– Лишка. – То, что Тлапка забыла ее, пусть и фальшивое, имя, отозвалось в Шарке легкой обидой.

– Лишка, – расплылась в улыбке Тлапка, – какое милое имя, как из сказки.

Обида испарилась.

– Давай, конечно.

Дэйн рассерженно вздохнул, но двинулся следом. «Я же сказал, что больше не оставлю тебя одну», – заявил он, поймав взгляд сестры.

Снаружи их встретил совсем уже теплый весенний ветерок вместе с птичьими трелями и скрипом зеленеющего леса. Вокруг Тхоршицы леса и рощи были совсем не такие. Время скрутило ветви местных деревьев в костлявые лапы, а корни сплелись между собой так плотно, что почти не оставили места траве. Летом из-за плотных крон тут, должно быть, царил полумрак – это подтверждали густые мхи на стволах и ветвях, похожие на старые истлевшие тряпки.

– Как ты нашла этот дом? – спросила Шарка, чтобы как-то начать разговор, пока они забирались все дальше в чащу. Все же она следила за тем, чтобы не терять приют из виду.

– Так и нашла, – пожала плечами Тлапка. Шарка заметила у нее на поясе ножны с ножом. – А что?

– Хоболь говорил, это непросто.

– Фу-ты ну-ты! Мой отец тоже был охотником, и я в лесах что-то да понимаю. И даже моих знаний хватило, чтобы его отыскать.

Значит, для стражей и прочих, кого могли послать за Шаркой и Дэйном, это тоже дело нетрудное…

– Мы с моей лошадкой прошли много верст без отдыха, и я искала хоть какой-то ночлег, – продолжала Тлапка. – Вышла на поляну, увидела, как эти два козла тащат куда-то бедную пьяненькую тебя, и не смогла не вмешаться.

Шарка вдруг почувствовала в воздухе влагу. Они вышли на каменный берег бурной горной речки, над которой весело переливалась радужная дымка. Тлапка села на большой плоский камень, нависавший над водопадом, достала из походной сумки два яблока и кинула Шарке и Дэйну. Шарка села рядом. Дэйн, подкупленный яблоком, нерешительно потоптался, а затем, утратив бдительность, отвлекся на ящерицу, вылезшую погреться на солнце … Наконец-то ребенок внутри него одержал победу над взрослым.

– Спасибо, – сказала Шарка, – что не оставила меня в беде. Я бы не справилась сама.

– А я бы не смогла просто пройти мимо, даже если бы мне не нужен был приют. – Тлапка уже не улыбалась и говорила тихо и серьезно; ее голос почти сливался с шумом речки. Во всяком случае, Дэйн ее точно не слышал. – Мы, женщины, должны стоять друг за друга, потому что больше этого не сделает никто. Ну, может быть, брат, если он есть. У меня вот нет. У меня больше никого нет.

Шарка кивнула. Слова Тлапки подняли в ней что-то, что ей самой трудно было облечь в слова.

– Но даже когда они обещают, что будут о нас заботиться и защищать, все это лишь до тех пор, пока им самим в этом есть какая-то выгода, – продолжала Тлапка. – Если твой папаша большой человек и дает за тебя хорошее приданое, или если ты можешь принести кучу детей, или если рядом с тобой он лучше выглядит в обществе, или если ты хорошо сосешь. Но ради тебя, именно ради тебя он и пальцем не шевельнет… У тебя есть мужчина? Или был?

Шарка покачала головой, немного поразмыслив и решив, что вряд ли Тлапка имела в виду ее клиентов.

– Значит, ты еще не знакома с этим разочарованием. Счастливая… – Тлапка подняла руку, будто хотела дотронуться до руки Шарки, но передумала. – Главный миг в жизни любой женщины – это когда ты понимаешь, что сказки про принцесс, которые рассказывала на ночь мама, все до одной вранье. Но мама никогда не расскажет тебе правду, потому что уже давно приучила себя верить в эту ложь…

– А у тебя кто-то есть? – затаив дыхание, спросила Шарка.