Сиротки

– Чертов ублюдок, – прошептал Рейнар. – Они остались здесь с войны?

– Не похоже. – Златопыт подошел к одному из деревьев, рассматривая одетый арбалетчиком скелет. – И тела, и одежда явно не пять лет здесь висят.

– Я и не знал, что в этих краях так преданы Хроусту.

Златопыт с чувством харкнул себе под ноги:

– Даже после его смерти они никак не могут угомониться! Это не здесь. Это везде. Ты просто не знаешь. Тебе же такое не интересно.

В груди Рейнара расползалась холодная тяжесть. Он даже забыл о раздражении и пропустил издевку генерала мимо ушей.

– В этих краях творилось невесть что, – продолжал Златопыт. – Сначала они боролись за Хроуста: укрывали его людей у себя в городах, снабжали продовольствием. Но затем пришел Свортек и навел порядок по-своему. До сих пор никто не знает, как именно, – главное, что сработало! Свортек стер Хроуста и его узкоглазого сынка в порошок. Янвервольт, Галлас и Восток притащились к его величеству, как побитые псы, чтобы умолять о прощении, и отныне воевали уже за нас, хотя воевать было особо не с кем. А вот это – мелкая месть выживших, последних его фанатиков, которые прозвали себя Сиротками после смерти Хроуста.

– И что с этим делать?

– А ничего. Проще блох ловить, чем этих дикарей. Остается только дождаться, пока не передохнут сами.

– Зачем тогда ты меня сюда позвал?

Златопыт помолчал и дал знак разведчику, чтобы тот отошел подальше, за пределы слышимости. Рейнар чувствовал, как все мышцы в его теле напряглись, а язык прилип к небу.

– Хотел, чтобы ты посмотрел, как поступают с предателями даже такие ничтожества, как люди Хроуста, – сказал наконец генерал. Сумерки уже размыли его черты, но Рейнар и так знал, что Златопыт не улыбается. – Даже такие ничтожества, Рейнар…

– Златопыт, – перебил он, вкладывая в свои слова весь холод, на какой был способен, – если тебе есть что сказать, скажи это сейчас же, прямо здесь. Мне ли смотреть на предателей? В конце концов, это не я дал Свортеку позорно погибнуть в битве с деревенщинами! Это не я проебал его драгоценное кольцо…

Пальцы на рукояти кинжала свело судорогой.

– Я же сказал: когда Свортек вернулся в лагерь, кольца на нем уже не было! Я вообще ничего о нем не знал! – прорычал Златопыт, надвигаясь на Рейнара. О генеральских вспышках гнева ходили легенды и за пределами армии.

– Ты говорил, что не обращал внимания на кольцо, – возразил Рейнар спокойно, внутри же каждая клетка была готова к бою. Он не был уверен, что сам понимает, к чему ведет генерала, но отпускать неожиданную ниточку не желал.

– Твою мать, Рейн! – вдруг взревел Златопыт и крепко хлопнул его по плечу. Рука, сжимающая кинжал, дрогнула, но вблизи Рейнар рассмотрел на лице генерала не злость, а досаду. От ярости к добродушию Златопыт переходил с такой же легкостью, с какой в свое время рубил врагов двуручным мечом. – У меня и в мыслях не было оскорблять тебя, а ты уже вылил на меня ушат дерьма. Ну спасибо, старина!

– Как еще я должен был это расценить?

– Я пытался донести до тебя, что мы оба с тобой сейчас в немилости у короля, – генерал понизил голос до шепота. – И если люди Хроуста делают такое со своими предателями, то просто представь, что…

Он многозначительно промолчал, и Рейнар помолчал вместе с ним. В полной тишине лишь свистел ветер, запутавшийся в ветвях и костях скелетов.

– Я проебал кольцо, ты прав. А ты…

– Мы вернем кольцо, и все это будет забыто.

– Вот именно! А когда кольцо вернется, то начнется совершенно новая жизнь. Уже не будет одного только Свортека: его величество разделит силу между несколькими самыми верными людьми. Интересно, кого он выберет? Продажную шкуру Гримвальда с его Гильдией педиков, которые тяжелее члена ничего в руках не держали? Или…

– Я не верю своим ушам, Златопыт, – коротко рассмеялся Рейнар, – ты предлагаешь мне мир?

– Я с тобой никогда и не ссорился. Я всегда в тебя верил, как и Редрих. Вот почему я предлагаю тебе стать мечом и щитом короля, а не мечом и, скажем, камнем за пазухой. Свортек был силен, но безумен, все это знали, как и то, что рано или поздно непокорство сведет его в могилу. Так оно и вышло.

– Из меня уже никудышный щит. Но я почту за честь идти бок о бок с тобой, мой генерал, – без раздумий ответил Рейнар, улыбаясь и протягивая руку. – Во благо Бракадии.

– Во благо Бракадии, мой герцог. – Крепкая рука генерала до хруста сжала кисть Рейнара, отчего боль мгновенно растеклась по предплечью. Но Рейнар не дрогнул, а лишь еще крепче сдавил великанские пальцы. Златопыт тоже улыбался: его белые зубы блестели даже сквозь мрак.

Уснуть Рейнар не мог еще долго: рой безумных воспоминаний и фантазий гудел в его голове. Но через этот калейдоскоп порой пробивались тяжелые мысли, которые он не хотел бы думать. Мысли опасные, пусть даже их никто, кроме него, не слышал.

«Прекрати, Рейн… Мы же уже это проходили…»

Он все же начал проваливаться в сон, когда шум снаружи беспощадно выхватил его из дремы. Рейнар высунул голову из палатки. Яркий свет факелов ударил по глазам, а громкие голоса прогнали последние остатки сонливости.