Сироты на продажу

— Она отправит вас с Джиджи в прачечную за свежим бельем, — предупредила Дженни. — Но сначала тебе придется проходить весь день в мокром. — Она слегка улыбнулась Пии и вернулась, чтобы помочь остальным.

Под бдительным взглядом сестры Эрнестины две девочки вынесли плетеную корзину в коридор. Как только кровати расставили по местам, все оделись, и выстроились к завтраку.

Садясь в столовой, Пия поморщилась: боль была почти невыносимой. Она сдвинулась на край табуретки, но это помогло лишь отчасти. Доев холодную комковатую овсянку, девочки встали в ряд вдоль стены. Появились другие монахини, чтобы отвести их на работу — кого в прачечную или швейную мастерскую, кого на кухню, на мытье комнат и коридоров. Пия не знала, что ей выпадет — скрести полы, чистить картошку или мыть посуду, — и не смела спросить об этом сестру Эрнестину.

К ней подошла с фонарем в руке маленькая дородная монахиня с добрым лицом и большим родимым пятном винного цвета на щеке.

— Здравствуй, — сказала она. — Я сестра Агнес. Как ты, наверно, знаешь, здесь, в приюте Святого Викентия, все, кроме самых маленьких, работают. И ты не исключение.

Пия кивнула:

— Да, мадам. Я хотела сказать, сестра Агнес.

— Не волнуйся, дорогая. Мать Джо нашла тебе подходящее место. — Монахиня поманила девочку пальцем. — Иди за мной.

Пия последовала за монахиней по лестнице в коридор, стараясь отвлечься от сосущей боли на бедрах. Сестра Агнес, несмотря на свой неуклюжий вид, двигалась очень проворно, и ее сутана развевалась за спиной, как плащ. Она словно скользила по коридору, оставляя позади ароматный шлейф с запахом лавандового мыла и корицы. Пия хотела подойти к ней поближе, чтобы хоть ненадолго спастись от тяжелого духа беды и нечистот, пропитавшего каждый уголок приюта. Они повернули направо и пошли вверх по широкой лестнице. Особняк представлял собой лабиринт коридоров, комнат и лестниц. Как же отсюда выбраться?

Вскоре они ступили в темный, похожий на туннель коридор, который, видимо, вел из главного здания во флигель. В конце прохода сестра Агнес открыла дверь и пропустила вперед Пию. Девочка перешагнула каменный порог и вошла в помещение, похожее на больничную палату. Здесь ее ждал настоящий кошмар.

В зале с высоким потолком стояли ряды железных детских кроваток, и в каждой находились малыши разного возраста и цвета кожи, кое-где по двое и по трое. Некоторые стояли, схватившись пальчиками за белые перекладины кроваток, и безутешно плакали. Другие лежали на боку или на спине, завернувшись в одеяла, или сидя пили из бутылочек и сосали пальцы.

Пия сразу же стала выискивать взглядом Олли и Макса, отчаянно моргая и проклиная себя за непрошеные слезы, мешающие смотреть. Большинство детей были изможденные и невероятно худые, а кое-кто выглядел откровенно больным. Годовалый ребенок с залысинами на головке стоял на одной ножке, поджав вторую, искалеченную и немощную. Одна девочка была слепая, с белыми мутными глазами, полуприкрытыми веками. Сестра Агнес пошла по центральному проходу, не обращая внимания на маленькие ручки, тянущиеся к ней из-за металлических перекладин. Потом она остановилась и оглянулась на Пию:

— Ты идешь?

Та кивнула и поплелась следом; сердце колотилось в груди, налитые слезами глаза метались между кроватками, оглядывая маленькие личики детей возраста ее братьев. Один ребенок был слишком худеньким, у другого было меньше волос, чем у Олли и Макса. У того ямочки на щеках, этот рыжий. Вон там у мальчика слишком широкий нос, у следующего слишком пухлые щечки. Потом она увидела светловолосого голубоглазого младенца и схватила его на руки. Но сердце у нее упало: это была девочка. Сестра Агнес поспешила к ней, забрала у нее малышку и положила в кроватку.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Ты пришла сюда работать, и нужно следовать правилам.

Пия потупилась и пробормотала:

— Да, сестра.

— Пойдем скорее, — поторопила сестра Агнес. — Некогда прохлаждаться.

Пия проглотила подступивший к горлу ком и последовала за монахиней в другой конец зала, изучая каждое личико в поисках знакомых черт. Когда миновали последнюю кроватку, новые слезы набежали на глаза, грозя политься ручьями: братьев здесь не было.

В дальнем углу комнаты старшая девочка, почти девушка, с бледным лицом и копной темных кудрей меняла на покрытом одеялом столе подгузник малышу. Она выглядела года на два старше Пии, но была ниже ростом и крепче. Закатанные рукава обнажали тонкие мускулистые руки, ноги крепко стояли на полу. Девушка быстрым и уверенным движением подсунула подгузник под попку ребенка, протянула ткань между ножек и завязала концы. Потом надела на младенца рубашку и взяла его на руки. Только тогда она заметила сестру Агнес и Пию.

— Эдит, — обратилась к ней монахиня, — это Пия Ланге, я привела ее тебе в помощь.

— И чертовски вовремя. — Она понесла дитя в кроватку.

— Эдит! — взвизгнула сестра Агнес. — Сколько раз тебе говорить, что браниться такими словами недопустимо!

Эдит вернулась и устало взглянула на монахиню: