Сироты на продажу

— Что ж, сестра Уоллис, — отрывисто произнесла монахиня, — уверяю вас, что вы можете смело отдать ребенка Пии. Иначе я бы не привела ее с собой.

Сестра Уоллис настороженно оглядела Пию и неохотно передала ей младенца.

Взяв теплый сверток, Пия не удержалась от счастливого возгласа. С застилающими глаза слезами она взглянула на детское личико и погладила маленькую головку. Радуясь, что хотя бы один брат нашелся, она помолчала, чтобы насладиться этим чувством, прежде чем спросить о втором брате. Ей хотелось вдохнуть сладкий запах младенца, почувствовать вес его тела в руках. Она поморгала, чтобы яснее видеть черты ребенка и понять, кто это, Олли или Макс. И застыла.

К одеяльцу была пристегнута записка: «Мать этого ребенка, румынская попрошайка, умерла от инфлюэнцы прошлой ночью».

С нарастающим ужасом Пия пристально вгляделась в ребенка. Глаза у него были карие, а не голубые, уголки губ опушены, нос слишком широкий, а подбородок чересчур острый. В животе у девочки словно лопнула струна, ноги подкосились.

Это не Макс.

И не Олли.

В панике Пия воззрилась на медсестру.

— Это не мой брат! — дрожащим от гнева голосом произнесла она. — Кто вы такая и зачем так жестоко подшутили надо мной?

Сестра Уоллис отшатнулась и уставилась на Пию, словно та лишилась рассудка.

— Мисс Ланге! — рявкнула сестра Эрнестина. — Немедленно извинитесь! — Она забрала у девочки сверток, младенец проснулся и стал кукситься. — Извините, сестра Уоллис. Уверяю вас, такое у нас редко случается. Сестре Агнес сегодня нездоровится, иначе она сама пришла бы и приняла у вас ребенка. Я считала, что Пия справится, но, видимо, ошиблась. — Она бросила на воспитанницу уничтожающий взгляд.

Глаза девочки наполнились слезами.

— Извините, — пробормотала она. — Я думала… что этот ребенок… — Слова застряли у нее в горле, и она не смогла продолжать.

Сестра Уоллис разгладила полы униформы и дрожащими руками поправила воротник. Потом распрямила плечи и высоко подняла голову, стараясь держать профессиональную осанку.

— Прошу прощения, если ввела в заблуждение, — начала она. — Мне известно немногое: мать мальчика приехала в нашу страну меньше года назад, ребенка зовут Николай. Меня попросили только привезти его сюда. — Она снова осмотрела свою форму, словно набиралась смелости, и прочистила горло. — Но я никак не ожидала такого грубого приема, особенно со стороны одной из воспитанниц приюта. — Она с ненавистью зыркнула на Пию.

— Прекрасно вас понимаю, сестра Уоллис, — заверила монахиня. — Не представляю, что нашло на мисс Ланге, но могу пообещать, что больше она не станет вам дерзить. — Она взглянула на малыша и поправила ему одеяльце. Лицо у нее пылало, на висках пульсировали вены — то ли от негодования, то ли от растерянности, но Пии сейчас было все равно: она с трудом сдерживалась, чтобы не упасть с рыданиями на колени.

— Надеюсь, что так, — ответила посетительница. — Я определенно не заслуживаю такого отношения. Всего хорошего, сестра. — Она уже собиралась покинуть приют, как вдруг передумала. Лицо внезапно сделалось жестким, в невыразительных серых глазах мелькнуло злорадство. — Прежде чем уйти, должна спросить: вы не думали о том, чтобы показать мисс Ланге психиатрам? Мне она кажется неуравновешенной и даже склонной к насилию. Возможно, ей будет лучше в специализированном учреждении.

В груди Пии вспыхнула паника, и она почувствовала жжение в горле. Зачем медсестра говорит такие слова? Неужели она как-то пронюхала, что девочка чувствует приближающуюся смерть, касаясь других людей? Или ей стало известно о проступке Пии?

— Нет! — воскликнула она неожиданно громко. — Я не сумасшедшая. Просто мне показалось… — Она поколебалась и понизила голос, тщательно подбирая слова. — Извините, что накричала на вас, сестра Уоллис. Понимаете, я потеряла маленьких братьев. И подумала… да не важно, что я подумала. Я ошиблась и надеюсь, что вы примете мои искренние извинения за недостойное поведение.

Сестра Уоллис посмотрела на нее свысока.

— Я принимаю твои извинения, — снизошла она. — В конце концов, ты всего лишь невинное дитя. Но знай: я, скорее всего, буду и впредь приходить, чтобы помогать другим сиротам. Еще одна такая выходка с твой стороны, и мне придется поговорить с матерью Джо о психиатрической экспертизе.

Пия уперлась взглядом в пол.

— Да, сестра Уоллис, — пробормотала она. — Спасибо, что простили меня.

— Пожалуйста, — ответила сестра Уоллис. Она снова оправила воротник и обратилась к монахине: — Теперь, если позволите, мне пора. В следующий раз надеюсь встретиться при более благоприятных обстоятельствах.

— Уверена, так и будет, — заверила ее сестра Эрнестина. — Спасибо, что принесли несчастного малыша. Мы позаботимся о нем.

Сестра Уоллис кивнула, решительно пересекла вестибюль и вышла из приюта.

Монахиня со зверским оскалом уставилась на Пию.

— Какой дьявол вселился в вас, мисс Ланге? Вы напугали бедняжку до полусмерти. Разве мы не научили вас хорошим манерам? — Ребенок у нее на руках окончательно проснулся и заплакал.