Сироты Цаво

К концу сухого сезона 1961 года положение носорогов в районе Ати снова стало бедственным. Из результатов вскрытия, проведенных в предыдущем году, мы знали, что основная причина падежа объяснялась недостатком пищи в этом районе. Дожди шли редко, кустарник дал слабые побеги. Каждый кустик был объеден почти до самой земли, так что оставался лишь пенек. Недостаток воды в парке вынудил стада слонов держаться у реки, отчего растительность, естественно, страдала еще больше. Каждый день наши патрули приносили удручающие известия об умирающих носорогах. Эти данные глубоко огорчали нас, ибо черные носороги быстро исчезают в Африке, а парк Цаво оставался одним из последних их убежищ.

По какой-то не очень понятной причине многие считают носорога непривлекательным, опасным и совершенно несимпатичным животным. На самом деле его следует гораздо больше жалеть, чем бояться. Природа обидела носорога, наградив очень слабым зрением. В местах, где на него разрешена охота, носорог живет в обстановке постоянного страха перед врагом, который может подкрасться к нему невидимым. Становится понятным, почему он яростно бросается в атаку на каждый подозрительный звук. Это самозащита, а не агрессия. В неволе носороги всегда ведут себя спокойно и дружелюбно и даже взрослые особи легко поддаются дрессировке.

Донесения о бедственном положении носорогов в районе Ати заставили Дэвида принять решение выехать на место, чтобы определить, что можно сделать для их спасения. Конечно, мы взяли с собой Спайса и, как только лагерь на берегу реки был разбит, натыкали около нашей палатки веток, решив, что они послужат для него спальней. Затем открыли корзинку и пригласили Спайса в его дом, но зверек, бросив быстрый взгляд на плоды наших трудов, не пожелал здесь обосноваться, неторопливо направился в противоположную сторону и скрылся в кустах у реки. Когда наступили сумерки, я сходила за ним и принесла обратно в лагерь. Сперва Спайс вел себя беспокойно на новом месте, но вскоре утихомирился, с аппетитом съел свой ужин и занялся обследованием окрестностей.

Рано утром следующего дня я опять пришла за ним, решив убедиться, что он вернулся на то же место. Увидев зверька спокойно спящим после ночного похода, я вернулась в лагерь и занялась делами.

В этот день мы проехали вдоль реки на машине и своими глазами увидели ту трагедию, о которой докладывали объездчики. Положение носорогов в этом районе было действительно тяжелым, доклады не преувеличивали его. Мы встретили нескольких шатающихся от слабости и покрытых черными пятнами носорогов, а позже наткнулись на одного из них, который уже не мог стоять, и лежал под палящим солнцем. Сил у него хватало только на то, чтобы тихо фыркать, и он лишь слабо дернул головой при нашем приближении. Мы нарезали веток и попытались накормить его, но носорог уже потерял всякую волю к жизни и вскоре испустил дух.

В другой раз мы с болью наблюдали, как старый носорог пытался собрать силы, чтобы взобраться на берег после водопоя. Каждый шаг требовал от него таких усилий, что, выбравшись, наконец, наверх, он был уже не в состоянии двигаться.

Еще дальше нам попался детеныш носорога. Он печально стоял возле трупа матери, время от времени тыкал ее в бок, явно недоумевая, почему не получает ответа. Егеря быстро окружили малыша, который, невзирая на маленький рост и очевидную беспомощность, мужественно отказался покинуть мать и, нагнув голову, бесстрашно встретил тех, кого считал своими врагами. Благородное поведение малыша глубоко тронуло меня, и я пожелала ему от всего сердца спасения. Хорошо было бы вырастить его, но внимательный взгляд на тщедушное тельце заставил меня осознать, что надежды здесь очень мало. К несчастью, мое предвидение оправдалось. Мы взяли маленького носорога в лагерь, и, хотя сделали все, чтобы спасти его, он умер в ту же ночь.

Еще одного носорога мы нашли лежащим на берегу реки в крайней степени истощения, причем стая грифов терзала его живого. Носорог был настолько слаб, что не мог отогнать их и молча терпел эту страшную муку. Пуля прекратила его страдания.

Каждый день приносил все новые и новые свидетельства ужасающих лишений, которые приходилось переносить этим несчастным животным. Один случай особенно расстроил нас — погибла хорошо всем нам известная старая самка, носившая пару необычно длинных рогов. Пытаясь дотянуться до зеленых листьев на ветке, вытянувшейся над самым берегом, она потеряла равновесие и упала с обрыва вниз на кучу плавника. Ее ноги оказались крепко зажатыми между двумя бревнами, а голова — всего лишь в нескольких футах от воды. По всей видимости, самка находилась в таком положении много часов, если не дней, и можно представить себе, какую пытку она терпела, умирая мучительной смертью от жажды, когда холодная вода текла совсем рядом.