Система

– Виноваты, товарищ полковник, – снова отвечает маленький, а кудрявый продолжает так же нагло и с вызовом смотреть на Манюрова, не отводя глаз.

– Солдат, Вы что, пьяны? А ну ка дыхните. – обращается Манюров к раздражающему его выскочке.

– Никак нет, – кучерявый продолжая улыбаться делает, еле заметный выдох. Но полковник понял всё ещё до того как его нос учуял явный запах алкогольных испарений по испуганному виду товарища кудрявого.

– Да они же пьяные! – в этом высокомерном обращении к капитану слышится ответ на его недавний выпад «Говоришь всё у тебя в порядке? Как часы, говоришь, работает «Система». Ну-ну».

– Кирсанов, Емельянов, Вы пили что ли? – растерянно как-то по доброму спрашивает капитан.

– Это я один, товарищ капитан, он не причём, – отвечает кудрявый и теперь, когда он заговорил, сомнения в его неадекватном состоянии отпадают. – У меня просто проблемы дома…письмо получил… я совсем немножко…– несмотря на то, что солдат явно влип, он продолжает отрешённо улыбаться.

– Пять – десять нарядов вне очереди, солдат. Ты у меня с о̀чками сроднишься, я тебе обещаю. Я тебя так закодирую, что ты до конца жизни забудешь как пить! – Вымещая гнев на одного, Томилов тем самым отводит удар хотя бы от второго. Он прекрасно понимает, что пьяны оба, но одно дело, когда человек один выпил с горя, а другое, групповое массовое пьянство в роте.

Манюров тоже прекрасно понимает, что оба солдата пьяны, но его даже больше устраивает, что признался этот. Эта наглая рожа его просто бесит. Он вдруг понял, что говорит этот взгляд. В нем читается утверждение «Я всё про тебя знаю. Я знаю даже больше, чем ты думаешь. Я знаю даже то, чего не знаешь ты…».

– Десять нарядов? – он деланно удивляется. – Мы что, в детском саду? Мальчик провинился и мы его в угол ставим? Да он преступник. Да, солдат, ты совершил преступление. – Манюров пытается вложить в свои слова как можно больше ненависти, чтобы сбить улыбку с этой наглой хамской рожи.

– Десять суток ареста! Капитан, подготовьте приказ и этого сегодня же в комендатуру.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – обречённо отвечает Томилов и тут же обращается к солдатам. – Шагом марш в роту и ждать там моих распоряжений.

Проходя мимо полковника, кучерявый снова на него посмотрел. В этом взгляде и в ухмылке, не было и тени испуга, или недовольства. В этом взгляде Манюров вдруг увидел силу.

Через два часа Кир вместе с Томиловым уже тряслись в Уазике, направлявшемся в гарнизонную гауптвахту.

Сначала капитан пытался сетовать, читать натации, но видя что Кир закрывает глаза и откидывает голову назад , понял, что это делать бесполезно.

Кир смотрит на пробегающие мимо серые дома, снующих по засыпанным жёлтыми листьями улицам пешеходов, со звоном пролетающие мимо трамваи и ему хочется оказаться там, снаружи. Только сегодня утром ему вдруг пришла в голову мысль об отпуске, о том, что он так давно не был на гражданке, что он соскучился по Алёнке. И вот он уже мчится, пролетает мимо этой гражданки, чтобы окунуться в ещё более тёмную и неизвестную дыру.

Томилов не может откровенно разговаривать с Киром в присутствии водителя хохла Ляшенко, но его грустный взгляд, который он, то и дело оборачиваясь, бросает на Кира говорит: «Я сделал всё что мог».

Только, когда они поднимались по высокой лестнице, ведущей в комендатуру, Томилов смог коротко пообещать Киру, что он его постарается вытащить пораньше.

– Я думаю, трое суток отсидишь, а потом я ещё раз с Манюровым поговорю. Сейчас он просто рвёт и мечет.

– Вы ему сказали, что я тоже здесь не последний человек, – говорит Кир, намекая на место, которое он занимает в «Системе».

– Я же говорю, закусился он с тобой сегодня. Слышать пока про тебя не хочет. Нужно время, чтобы успокоился, – говорит Томилов, который на самом деле и не собирался как-то превозносить Кира перед Манюровым. Ведь его устраивает легенда, что всем в «Системе» заправляет он сам. Но Кир нужен ему, как работник, как исполнитель, поэтому про то, что он попытается его вытащить, он не врет.

Огромный комендант со скуластым монгольским лицом, ухмыляется, принимая нового арестанта.

– Алкоголик? Ничего и тебя вылечат…– Ему нравятся алкоголики, с ними меньше проблем, чем с боксёрами неуставниками. Но как талантливый воспитатель-психолог он никогда не садит подобных с подобными. Контингент в камерах распределяется так, чтобы там были и боксёры и алкоголики и воришки и незадавшиеся лыжники.

«Каждой твари по паре». Эту фразу майор Тылбаев, повторяет всегда при вписании новичка в список постояльцев губы.

Глава 6. КИЧА

15 сентября 1994 г.