Система

В камере, куда посадили Кира, оказалось две пары тварей по версии Талыбова. Там были два боксёра и два лыжника. Только он оказался единственным представителем тварей под названием алкоголики. Серая камера с растрескавшимися стенами и маленьким зарешёченным окошком под потолком производила гнетущее давящее впечатление. Из убранства были только шконки вертолёты, которые назывались так за то, что они складывались и крепились к стене, так, что полежать днём не было никакой возможности. Можно было только сидеть на корточках или прямо задницей на грязном бетонном полу. В первый раз оказавшись в помещении три на два метра, куда его привёл выводной, Кир увидел четырёх человек вразброс сидящих по стенкам. Подходя и здороваясь с каждым за руку, он сразу же стал понимать кто есть кто. Затравленные взгляды щупленьких парнишек которые представились Славой и Колей, говорили о том, что они в лучшем случае дизертиры. Славик, лицо которого было густо посыпано прыщами, был одет в голифе и гимнастёрку образца 1917 года. Кир удивлённо разглядывал его прикид. Он думал что такое сейчас могут носить только на Мосфильме, когда снимают кино про гражданскую войну. Его сосед был тоже облачён в странную форму . Зелёный китель с голубыми погонами. Общевойсковые лычки запутывали всё дело. Было непонятно кто этот человек с признаками лётчика и пехотинца. Угрюмый коренастый парень, представившийся Жекой, скорее всего был боксёром. Но по содранному лбу, распухшему носу и огромным похожим на синие очки фингалам вокруг глаз было видно, что он здесь не один боксёр. И скорее всего в выяснении отношений победил другой боксёр. И этот другой боксёр сидел здесь же.

– Ибрагим! – черноволосый парень с щетинистым лицом улыбается тонкими губами. Он сидит широко расставив ноги, упироаясь в коленки кроткими толстыми руками. Ибрагим протягивает Киру широкую ладонь, и в момент рукопожатия, чуть тянет руку на себя, так что Кир не удерживает равновесия и шлёпается на пол рядом с кавказцем.

– Эй ты чё, пьяный? – смеясь спрашивает назвавший себя Ибрагимом . Кир понимает, что именно сейчас настал момент, когда нужно поставить себя в новом коллективе.

– Мне уже сегодня задавали этот вопрос, – говорит он открыто улыбаясь кавказцу.

– И чё ты ответил?

– Не помню, – говорит Кир и видит ответную улыбку и интерес в глазах Ибрагима. – Думаю, что за это меня и закрыли. – Он достаёт пачку Мальборо и угощает нового собеседника сигаретой.

– Где нажрался, то. Сам откуда? – начинает допрос Ибрагим.

Кир, зная, что хорошее знакомство легко завязывается с весёлой истории, придумывает такую историю на ходу. Он рассказывает, что стоял в карауле с корешем, которому накануне прислали посылку. В этой посылке была бутылка ядрёного самогона, которую они и приговорили прямо на посту. Пойло оказалось настолько забористым, что он не мог стоять, а ползал на четвереньках, таково было притяжение земли. Последнее что он помнит это то, что залезает в штабной Уазик, чтобы перекемарить на заднем сидении. Очнулся уже средь бела дня от тряски и понял, что Уазик куда-то едет. На переднем сидении он увидел водителя, а рядом с ним генерала, командира части. Они ехали куда-то по делам и даже не заметили, что на заднем сидении спит тело. Заметили только через два часа, когда генерал зачем-то назад повернулся. На этом Уазике его и привезли на кичу, которая оказалась как раз неподалёку. Вот так он и схлопотал свои пятнадцать суток.

История рассмешила всю камеру. Зажато, как-будто стесняясь хихикали лыжники Славик и Коля; держась за бок громко хохотал Жека, у которого видимо были сломаны рёбра; прыскал в ладони Ибрагим.

– Смешной ты! –Ибрагим больно треплет за плечо сидящего рядом Кира. – Смотри какой дохлий, а вино пьёшь.

– Да, бросать надо. Пока не пил, был высоким стройным блондином с голубыми глазами. – Повисает пауза, во время котрой Ибрагим смотрит в упор на Кира своими карими глазами. По его напряжённому лицу видно, что он переваривает трудную для него шутку. Внезапно Ибрагим начинает смеяться, и вместе с ним громким хохотом взрывается вся камера.

***

Первые два дня на губе пролетели весело, как обычно бывает при резкой смене обстановки и знакомых. Так случается, когда едешь в поезде с весёлыми соседями по купе. Каждый рассказывает свои истории смешные анекдоты, и время в дороге пролетает быстро и весело. Но на третий день Кира начала одолевать тоска. Внутри него постоянно свербила мысль, что его так долго нет там, и как то всё движется и происходит без него. К нему никто не заезжает, как будто все забыли. Мысль о том, что он внезапно стал ненужным, в конце концов, стала вгонять его в депрессию. Распорядок дня здесь был однообразный. Утром подъём, перекличка, потом приносили завтрак. Невкусную пресную бурду приносили в бачках, откуда разливали по котелкам. После завтрака, обычно были нехитрые работы, типа подметания маленького плаца, или мытья камер и коридоров. Лыжники Славик и Коля с энтузиазмом и рвением делали всю работу за Ибрагима и Кира , а Жека освободился уже через день после заезда Кира на кичу.