Система

– А вот так. Ты вспомни, как мы здесь оказались. Из сотен пацанов, гуляющих по улицам города, патруль выбирает именно нас. Ты вспомни, как этот старшина докапывался до нас. Его задача была упечь нас любой ценой. Даже когда у него не получилось вывести меня на чистую воду, нас всё равно забрали. Это сразу должно было вызвать подозрения. Потом, если мы все так сильно нужны Томилову, он мог приехать на губу с утра, когда я ему звонил, и отмазать без особых заморочек. Почему он этого не сделал? – Кир выдерживает паузу. – Да потому, что всё это организовал именно он. Ты не останавливайся, крась, а то договорить не дадут, видишь как пасут? – косится Кир на выводного, который без остановки ходит вокруг периметра оградки. Застывший Емеля приводит онемевшую руку в движение. Он машинально водит сухой кисточкой по сетке, забывая макать её в краску.

– Ты думаешь, это Томилов? Мы же нужны ему…

– Раньше были нужны. Сейчас, когда всё налажено и дела идут хорошо, Томилов считает, что необходимость в нас отпала. Мавр сделал своё дело, мавр должен уйти.

– Кир, я не могу понять, для чего ему это. Мы разруливали все проблемы, делали всю работу, а он был только передаточным звеном между Манюровым и нами. Ничего не делая, он получал солидные барыши и числился одним из главных лиц в «Системе».

– Вот именно, одним из…Видимо он захотел стать просто одним. Может есть ещё причины, может одной из причин явилось то, что мы попросили увеличить ставки. Какие причины точно, мы знать не можем, но они были. Ему нужно было взять управление на себя, убрав нас. Он решил этот вопрос, подговорив Медного сдать ему всю схему управления и отдать «Черта». За это, он отправил Медного в отпуск, который скорее всего бессрочный. Медный воспользовался этим, чтобы взять кассу и дать дёру.

– Мы ещё не знаем точно, может касса на месте.

– Я почти уверен, что её нет…

– Столько движухи и всё даром, – голос Емели срывается, теперь он отчаянно машет кистью нещадно макая её в банку, так, что вокруг неё образовалась лужа краски.

– Сейчас ты в точности повторяешь слова Медного тогда в Ленинской…Послушай, брат, никакие бабки не стоят нашей дружбы. Медный оценил её в сумму нашей кассы. Бог ему судья.

– Нет, если это он, я сам его найду, из под земли достану. Представляю, что будет с Афоней, когда узнает. – Емеля резко поворачивает голову, оживлённый ещё одной мыслью. – Слушай, Кир, но если он всё это устроил, он же не может не понимать, что мы всё равно вернёмся.

– А ты сначала вернись! Этот вопрос меня сейчас больше всего занимает. Сиди здесь тихо, не вступай ни в какие афёры и не поддавайся на провокации. Увидишь Афоню первым – передай ему мои слова. Нам сейчас главное отсюда выбраться. Что-то мне подсказывает, что эта история с продолжением.

– Думаешь, нас здесь могут задержать? – спрашивает Емеля.

– Если у Томилова здесь свои люди, есть большая вероятность не только задержаться, но и переехать в дисбат. А оттуда уж точно скоро не выберешься.

– Чё же делать… – от такого количества негативной информации Емеля вот-вот впадёт в истерику.

– Я подумаю, брат, как нам выпутаться. Главное не делай резких движений. И крась…крась.

25 октября 1994 г.

Кир точно определил намерения капитана, сделать так, чтобы они не вернулись в роту. Он не угадал только способ. Предполагая, что Томилов устроит провокацию, или подставу на губе он и друзья вели себя осторожно. Они не нарушали режим, с усердием ходили в наряды, даже общаться между собой стали реже без особых причин. Дни пребывания на киче тянулись муторно и долго. Они уже готовы были терпеть всё, режим, скудную еду, сокамерников, с которыми теперь опасались общаться. Главной целью было выбраться отсюда. Они не знали, что у капитана на руках мощный козырь, который он приберегал до последнего.

– Кирсанов на выход! – кричит здоровый бычок выводной, открывая тяжёлую железную дверь. Уже девять часов вечера, время перед отбоем, и в такие часы ещё никого не вызывали, поэтому Кир долго сидит не вставая со шконки.

– Тебе чё, два раза повторять? – Ещё громче орёт выводной.

– А куда идти-то? Ночь на дворе. Расстреливать будете? – Кир лениво поднимается со шконки.

– Давай шевелись! К тебе гости пришли.

Он идёт следом за выводным по коридору на улицу. Они пересекают плац и направляются к административному корпусу. Поднявшись по лестнице, он попадает в знакомый коридор, в котором был уже три раза. Здесь находится кабинет коменданта. Но кабинет сейчас закрыт, зато открыт кабинет напротив.

– Давай сюда, – выводной подталкивает Кира в спину. Облупленная зелёная краска на стенах, серая штукатурка, старый рваный ленолеум, допотопный деревянный стул, в центре, такой же старинный стол в углу, за столом сидит Томилов.

– Рядовой Кирсанов доставлен, – раздаётся из-за спины голос выводного.

– Спасибо, сержант – говорит Томилов. – Закрой нас здесь минут на пятнадцать.

– Есть, товарищ капитан. – Выводной исчезает за дверью.

Томилов пытается натянуть улыбку, отчего тонкие усики съезжают набок.

– Ну, здравствуй Игорь, садись, разговор есть.